Персонал вышки из тридцати техников и сервиторов работал до изнеможения, координируя громадные объемы перевозок с поверхности на орбиту. Большая часть сотрудников подсела на стимуляторы, и после окончания эвакуации их ждала чудовищная ломка. Возможно, некоторые даже не выживут, но сейчас все выполняли тяжелейшие задачи без единой жалобы.

Астинь почти сразу же нашла траекторию «Времени жатвы». Судно уверенно поднималось к построениям флота Железных Воинов на низкой орбите. Если не произойдет катастрофы, уже скоро с агровоза высадятся восемь тысяч пассажиров.

— «Жатве» больше шести веков, — заметила Эшколь. — Это ржавое корыто еще несколько десятилетий назад следовало законсервировать. Оно летит на одной надежде и слепой вере.

— Да, «Время жатвы» давно отслужило свой срок, — признала Тесша, — но ввиду сложившихся обстоятельств мы обязаны смиряться с такими нарушениями.

— Оно уже сделало двенадцать рейсов, и мы серьезно рисковали, отправляя его в тринадцатый.

— Суеверие? — уточнила Ром.

— Здравый смысл, — пояснила Астинь.

— Не вижу особой разницы.

— Шутите?

— Знаю по опыту. Кольцевой узел эпсилон-пять-альфа запрашивает передачу контроля, — проговорила магос, как только метка «Времени жатвы» вспыхнула янтарем.

— Вижу. Разрешение дано, пусть забирают агровоз.

— Готовлюсь к передаче контроля орбитальным диспетчерам «Железной крови». Пять, четыре, три, два, один, ноль.

Янтарный оттенок светящейся траектории сменился темно-синим.

— Еще один прошел! — воскликнула Коринна Морено, один из старших диспетчеров. Триумфально воздев кулак, она обнажила гладкую, как фарфор, аугментическую руку, расписанную извивающимися змеями. Персонал командного центра отозвался ей хриплыми криками радости.

— Что дальше в меню? — поинтересовалась Эшколь.

— «Кавалер» и «Вос Шерментов», — доложила Морено, вызвав гололит-изображение с двумя каркасными моделями и техническими описаниями. — Парочка вонючих прометиевых танкеров. Успели доковылять сюда перед экваториальной магнабурей.

— Прометиевые танкеры? Шикарно, — вздохнула Астинь. — Уже предчувствую самый безопасный запуск.

Ариман и Форрикс следовали в космопорт по грандиозным проспектам западных районов столицы. В беспокойное небо тянулись колонны инверсионных следов взлетающих кораблей; над огромным, как утесы, хребтом «Люкс ферем» смутно мерцал энергетический ореол.

Тучи по-прежнему изливали потоки ионизированной воды. Азек на мгновение увидел образ из будущего — другой растерзанный бурей город, исхлестанный ливнем и умирающий.

Назвав друг другу свои имена, легионеры вроде бы нашли общий язык и теперь разговаривали отрывистыми фразами, как люди, которые еще могут стать братьями.

— Ты на Олимпии родился? — спросил Ариман, когда они проходили под отполированной аркой из оуслита, воздвигнутой в честь прибытия имперских флотов в систему Моргенштерна.

— Нет, я один из немногих терран, оставшихся среди Железных Воинов, — ответил Форрикс. — Детство я провел в тени великого пика Эйте-Мор, но душой верен Олимпии. Впервые ступив на ее скалистые нагорья, я почувствовал себя как дома.

— Расскажешь о ней?

— О, как я могу описать дом? — произнес Кидомор, и от приятных воспоминаний его аура приобрела теплый медовый оттенок. — Азек, на Олимпии воспаряет душа. Это планета бесконечных вершин с их мрачной красотой и чудно пахнущих хвоей высокогорных лесов, что тянутся до самого горизонта.