— Энгра эцг каэтрэн? — поинтересовалась, проходя за стол.

«Ты всегда сам готовишь?» — был мой вопрос.

Сахир внимательно посмотрел на меня, удовлетворенно кивнул, видимо оценив мое произношение, и ответил:

— Эс-хар.

Что означало: «Дома готовит прислуга, которой я доверяю, их жизни зависят от моей».

Да, энирейский был не самым простым языком, используемым в открытых нашей цивилизацией мирах.

— Ты хорошо говоришь, но ощущается напряжение, — сообщил сахир, подойдя и ставя передо мной тарелку с омлетом и салатом, а также большую чашку кофе. — Поиграем сегодня, — попытавшись погладить меня по щеке, сказал он.

Попытавшись, потому что я все же кадет S-класса — я уклонилась, инстинктивно избегая прикосновения. Под насмешливым взглядом вернулась в исходное положение.

— Поиграем сегодня, — повторил сахир. — При любом неверно произнесенном слове или предложении я отрезаю кусочек от твоей одежды.

— Зачем? — испуганно спросила я.

— По трем причинам, — ответил сахир, беря собственную тарелку, опять с мясом, едва прожаренным. — Первая: ты потеряла форму, не в плане форм, там все отлично, но скорость реакции снижена явным игнорированием тренировок.

Вот тут он был полностью прав.

— Второе: как я уже сказал, ты говоришь напряженно. Напряжение выдает страх совершить ошибку, стыд — неплохой способ заменить страх. И третье: мне понравилось видеть тебя голой, я не против повторить опыт.

Открывшей было рот мне просто сказали:

— Отныне только на энирейском.

Как сказать на энирейском «Да пошел ты!», я не знала, как послать, не нарываясь на ответный вызов… тоже не знала. Обнаружив тем самым нехилый пробел в моих языковых базах, нервно ответила:

— Крагэр хг вцгерн.

Что переводилось как «мне было бы неприятно, если бы ты позволил себе подобное».

— Хг-энц, — последовал ответ.

То есть «тебе будет неприятно» в утвердительной форме. Не в форме вопроса, не в форме предположения, а в такой наглой уверенной форме! Хотелось было сказать, что в таком случае я буду делать то же, что и он, причем я точно знала, как сказать это на энирейском, но у меня не было никакого желания видеть сахира голым. Вообще никакого.

В итоге начала есть. Молча! Во избежание!

— Хрц эна гаэта? — прозвучало невозмутимое.

«Как тебе погода сегодня?»

— Каэ-та — «нормально», — ответила я, почти не задумываясь.

И поняла, что это было ошибкой. Огромной, основательной ошибкой. Вопрос относился к так называемым «светским», и отвечать, соответственно, полагалось не одним словом, а целым высокопарным предложением.

— Нет, ну это же не совсем ошибка! — с отчаянной надеждой воскликнула я.

Блеск багровых зрачков, сверкнувший меч, наподобие нашего эенга, появившийся вообще ниоткуда в руке сахира, и два кусочка от рукава моего халата упали на пол. Я даже дернуться не успела!

«Маньяк!» — раздраженно подумала я, стиснув зубы.

Потом подняла мрачный взгляд на сахира. Тот предвкушающе улыбался, сменив меч на нож и с аппетитом обедая.

«Определенно маньяк!» — подумала уже с гораздо большей уверенностью.

Но за обедом ему больше не удалось подловить меня ни разу — соображала я все же быстро, а когда один раз ошиблась, сумела увернуться от удара.

Из кухни мы выходили как два заправских дуэлянта, один из которых явно развлекался, и даже не пытался скрыть это, второй просто хотел выжить… и желательно одетым.