|
И как раз, когда кажется, что ты начинаешь жить по-настоящему, ты действуешь более или менее впустую! Так, значит, только один Било действительно прожил эти дни! Вернувшись в спальню, я неловко или цинично спрашиваю у жены: - А ты не хочешь есть? Она только качает головой. Разве она знает, где мои корни, если даже не была в доме в Арси и никогда не "прогуливала". А я даже не видел ее, когда она была девочкой. Вот уже пятнадцать лет, как мы живем вместе и спим в одной кровати. Что я знаю о ее внутренней жизни, а она о моей? Ведь это правда, что она, которая, впрочем, не ищет невозможного, в иные дни смотрит на меня так, будто видит впервые, и недоумевает, почему я здесь, возле нее. Ну вот! Все это не имеет значения. Ничто не помешает нам продолжать так же, как мы начали, потому что так должно быть. - Ты бы лучше легла, - говорю я. Она колеблется: - А ты уверен, что не заснешь? - Я совсем не хочу спать. Она решается, желает мне доброй ночи, прежде чем выйти, проверяет, что воды, кипящей в кастрюле, достаточно. Она оставляет дверь полуоткрытой, потому что никогда до конца не доверяет мне. Было бы все иначе, если бы мы любили друг друга? Мы живем как все, как мои мать и отец, как Морен и его жена, как несколько супружеских пар, моих коллег, кроме, может быть, супругов Фашо. Но Фашо женился на одной из своих пациенток в тот момент, когда не надеялся вырвать ее у смерти: в общем, он заразился добровольно. Я женился потому, что мне уже было двадцать восемь лет и для врача удобнее быть женатым, чем холостяком. И я с определенной целью ходил по четвергам к моему учителю Филлу, зная, что он приглашает учеников в свою квартиру на бульваре Бомарше, потому что у него четыре дочери на выданье. Там было приятно и мрачновато, наивно, все окрашено в серые тона. Жанна как будто сошла со страниц романа, написанного женщиной. - Я должна честно поговорить с вами. Мое сердце не свободно... Мы всегда вносили в наши отношения эту ребяческую честность, эту книжную деликатность. Она рассказала мне свой роман с молодым человеком, их соседом, который ухаживал за ней в течение двух лет и в конце концов заявил: - Я не думаю, говоря по совести, что создан для брака. Меня привлекают колонии, приключения... - А если бы я поехала с вами? - Я не имею права брать на себя такую ответственность! И он в самом деле прослужил три года в Габоне в качестве агента пароходной компании, потом женился в Бордо. А я взял в жены Жанну. Я совсем не уверен, что добьюсь истины. Вначале я почти извинял себя, считая, что такова была моя цель, когда я начинал, но теперь мне это безразлично. Что доставляет мне острое удовольствие" подобно прикосновению к больному зубу, так это ежеминутно вспоминать подробности, которые я считал забытыми. Так, например, кот. Как я мог забыть про черного кота, у которого всегда были болячки на голове и которого мать по десять раз в день выгоняла из кухни? - Я запрещаю тебе гладить это грязное животное. Когда-нибудь заразишься от него... И когда у меня обнаружили лишай, она ворчала: - Я тебе говорила! Это от кота... Что касается даты знаменитого посещения, то я ничего не могу вспомнить. Но я помню, как тетя Элиза жаловалась на моего дядю: - Это какой-то оригинал. |
