Апрель выдался суматошным. Повально переболели ангиной дети. Казалось, что воспитательницы глаз не спускают с детишек на прогулках. И кутают их даже больше, чем надо, и сосульки сбиты с крыш и навесов, а дети надрываются в сухом кашле. Эпидемия захватила весь город. Как не защищалась Валентина Ивановна от этой напасти, не убереглась, занесла в свой дом заразу. Дети слегли одновременно, но болели не так сильно как детсадовские. Температура 37, легкий кашель, слабый озноб.

«Не заразить бы внука, — беспокоилась Валентина Ивановна, представив больным маленького Толю. — Совсем кроха, не дай Бог! Лучше бы и не приезжали сейчас, а летом нашли время».

Приехали и с порога удивились.

Пообнимались, перецеловались, повосхищались, и когда успокоились, Лиза, кивнув на комнату, где по-хозяйски вели себя Коля и Кира, спросила, как выстрелила:

— Кто это?

— Это? — переспросила Валентина Ивановна и тут же ответила: — А, из детсада дети.

— Вижу, что не котята. Ты их на время привела?

— Да, — согласно кивнула Валентина Ивановна, — пускай поживут тут.

— Потом обратно вернешь? — пытала дочь, предчувствуя неладное. — Родители их заберут? Совсем ничего не понимаю. При чем тут родители?

Вмешался Василий.

— Что ты пристала к человеку, как фриц к партизану? — сказал он жене. — Других вопросов у тебя к матери нет, что ли? С порога — допрос!

— Я знаю, что делаю! — оборвала его Лиза. — Прошу мне не указывать!

— Господи! — всплеснула руками Валентина Ивановна, — не хватало нам еще перессориться из-за пустяков. Раздевайтесь, умывайтесь да праздновать будем встречу!

За стол уселись, когда в домах зажглись огни. Василий поставил на стол бутылку марочного венгерского вина и бутылку водки.

— Анатолий тоже пил только водку. Две-три маленьких рюмочки — не больше, — сказала Валентина Ивановна и как-то со стороны посмотрела на зятя.

— Сегодня можно и расслабиться, — отозвался зять. — Отпуск! Встреча! И главное — никаких тревог и полетов.

— Ну, да, — согласилась Валентина Ивановна, но как-то нехотя. — Полеты — это главное! Анатолий никогда не делал того, что мешало полетам. Перед ночными полетами мы собирали детей и уходили куда-нибудь, чтобы не шуметь во время их отдыха. И огорчать своих мужей перед полетами женам строго запрещалось, замполит за этим следил.

Василий широко улыбнулся.

— А в другое время огорчать можно было? — спросил он.

— Старались обходиться без этого. Не всегда получалось, но старались.

— Хорошо, что хоть старания были. Теперь этим некоторые пренебрегают.

Лиза сверкнула глазами в сторону мужа.

— Ну, продолжай, — сказала она. — Только говорить надо все и начистоту. Может, кому-то что-то тоже надо делать иначе. Например, не задерживаться в гаражах с друзьями.

— Союз гаражных братьев — святой союз, — не переставая улыбаться, ответил Василий.

— Конечно, в гараже хлестать спирт — святое дело, а жена и ребенок — второстепенное.

— Анатолий всегда спешил домой, — поддержала дочь Валентина Ивановна. — Всегда занимался делом: готовился поступать в академию, с дочкой занимался, читал ей сказки, рисовали, да мало ли чем полезным можно заниматься.