|
– Возможно, сегодня она будет выглядеть не так, как всегда. Это ничего? Я мог только порадоваться, поэтому широко улыбнулся, и мы двинулись дальше. Шли и шли, сворачивая из одного длинного коридора в другой. Я уже думал, что у меня отвалятся ноги, но мы наконец-то добрались до маленькой комнаты, в которой на белой кровати лежала мама. Когда я вошел, она даже не посмотрела на меня. Просто лежала с белыми повязками на запястьях и трубочкой, которая втыкалась ей в предплечье. Лицо было таким, будто кто-то взял ластик и стер с него маму. Потом она повернула голову и улыбнулась мне. Лицо сразу же осветилось, и волосы стали желтыми с черными корнями, и глаза сменили цвет с серого на небесно-голубой, и даже татуировки на руках и шее прибавили яркости. Кто-то вытащил кольцо из ее носа, и я это одобрил, потому что с этим кольцом она выглядела, как бык. Я хотел спросить, убрали ли заодно и другое кольцо, с языка, но не стал. – Привет, любовь моя, – произнесла мама, когда я подошел к кровати. Голос у нее сел. Я немного нервничал из-за возможного появления Руэна. – Наклонись ко мне, Алекс. Я наклонился, и она протянула руки и обняла меня. Я почувствовал, какие они холодные и худые. – Как ты себя чувствуешь? – спросил я. – Бывали дни и получше, – ответила она после долгой, долгой паузы и улыбнулась, но глаза оставались влажными и маленькими. – Как ты? – Здесь нет телика. – Безобразие! Ты посмотришь телик, когда вернешься домой. – Да, но я столько пропущу. – И я, загибая пальцы, стал перечислять программы. Мама молча смотрела на меня. – Как лающая подставка для ног? – Вуф в порядке, – ответил я. – Хотя, кто его кормит, мама? Он не голоден? На лице мамы отразилась тревога. Тут Аня подошла к кровати и коснулась пальцами руки мамы. – Я Аня Молокова, – произнесла она, голос вдруг стал успокаивающим и добрым. – Консультант из Макнайс-Хауса. Я здесь, чтобы заботиться об Алексе. Я хотел сказать, что это ложь, потому что Аня не готовила мне пиццу или лук на гренке. Мама кивнула. Я пододвинул стул к ее кровати, сел, она подняла руку и взъерошила мне волосы. – Синди, я знаю, что вас продержат здесь еще несколько недель. – Правда? – Я бы хотела, чтобы Алекс какое-то время провел в моей клинике, я могла бы обследовать его. Мамино лицо напряглось. – Обследовать на предмет чего? Аня посмотрела на меня. – Может, нам лучше обсудить это наедине? – Нет! – возразила мама. – Речь о нем, поэтому он должен присутствовать. Аня тоже села рядом с кроватью, сняла черные очки, протерла их подолом белой рубашки. – В свете последних событий я думаю, у Алекса, вероятно, заболевание, которое требует продолжительного и всестороннего обследования. Полагаю, пребывание в Макнайс-Хаусе в его интересах. – Там же лечат чокнутых, – произнесла мама. |
