— До завтра доживешь? — деловито интересуюсь я.

— Куда я денусь.

— Приезжай ко мне.

— Нет, спасибо. С удовольствием, но не могу. — Сколько раз подруга пряталась у меня, когда что-то не складывалось. — Если Лузгин вернется и не застанет меня дома, он нафантазирует бог знает что.

— Не преувеличивай.

— От Левы можно ожидать чего угодно. Хотя все мужики тривиальны в выборе средства, чтоб наказать жену, — ворчит Вася. — За измену изменой, за собственную подозрительность выматывают нам душу.

— Вась, позови меня в гости, я скрашу твое одиночество, — предлагаю я.

— Я хочу побыть одна, — объявляет Вася, но опомнившись, добавляет: — Это скоро пройдет. Ты не обижаешься?

— Да нет.

Впервые Вася отвергает мою помощь и не интересуется моими делами. Неважно, что днем мы встречались. Обычно через пару часов после встречи мы готовы болтать часами, словно те тетки, что десять лет просидели в одной камере, а потом еще трепались возле ворот тюрьмы. Васька, бедная, едва дождалась, пока мы распрощались.

Мне становится не по себе. Хочется помочь, но ничего путного в голову не приходит. Я не пытаюсь поставить себя на место Васи, мы настолько разные, что это не имеет смысла. Я стараюсь жить так, чтобы чувствовать себя независимой. Вася же предпочитает пользоваться благами, которые предоставляет ей мужчина. Я не могу ее осуждать за то, что она избрала такой путь. Хотя… Ей надоела роль домохозяйки при муже. Она способна на большее. Время от времени ее посещают мысли, что она должна заняться делом. Идея открытия своего ресторана возникла давно, но первый муж сразу воспротивился, а Лузгин что-то слишком долго собирался сообщить ей, что готов помочь. Теперь же Лева наверняка забудет о «Райском уголке», о котором мечтает его жена. Ресторан, хозяйкой которого она себя видит, становится мечтой неосуществимой. Правда, Лузгин — мужик нормальный. Попсихует — и попустит.

Я выхожу на балкон покурить. Не хотелось этого делать, но Васька взбудоражила меня. Это тот случай, когда сигарета успокоить не может, но я решительно щелкаю зажигалкой. Сигарета не помогает. После двух-трех затяжек я выбрасываю ее и сажусь в кресло, стоящее на балконе. Меня подташнивает — необычная реакция на сигарету, я не придаю этому значения. Наверное, мой организм решил отказаться от никотина, не посоветовавшись со своей хозяйкой. Так нельзя. Это нечестно.

Подняв голову, я смотрю вверх. Какая красота, она открыта для тебя, только любуйся. На небе полно звезд, что обещает безоблачное утро. Ни ветерка, ни дуновения. Воздух неподвижен. Это царственное спокойствие так не вяжется с кутерьмой, которой был полон этот понедельник. Он на удивление долгий, лишенный всяких удовольствий. Пожалуй, приятно вспомнить разговор с Бутусовым. Спасибо Лузгину. Как здорово, что мне больше не нужно общаться с этим надутым индюком. Почему у состоятельных мужиков зачастую несексуальный вид и манеры мясника на рынке? То ли дело Лузгин. Мне горько думать, что муж моей подруги — человек тонкий, понимающий. Я завидую ей. Но если Лева сумел войти в мое положение, в положение, по сути, чужой, отвергнутой им женщины, почему такое непонимание любимой жены? Существуют компромиссы, нестандартные решения, а мы все сводим к банальным ссорам, обидам, молчанке, демонстративным уходам.

Где он сейчас? Просто ужас какой-то. Меня знобит — верный признак потери душевного равновесия. Мало мне своих проблем, дергайся теперь из-за этого святого семейства. У меня есть номер его мобильного, но я не хочу поступать так предсказуемо. Настроение испорчено окончательно. Господи, неужели мне теперь до конца дней своих переживать за Лузгиных?! Дернула меня нелегкая познакомить их. Теперь вот кусай себе губы от бессилия.