Луиза шумно вздохнула. Вечно этот Питер Келлаган. Сколько можно?

– Тони, милый, – заворковала она, подходя к брату ближе. – Я знаю, ты волнуешься из-за меня. Но я даю тебе слово, что ни за что не сделаю ничего недостойного. Ты мне веришь?

Луиза вложила в эти слова всю искренность, на которую была только способна. Она проникновенно смотрела на брата, играя роль маленькой послушной девочки. Сердце Тони дрогнуло.

– Я же переживаю из-за тебя, – растроганно сказал Тони. – Вдруг моя малышка станет жертвой какого-нибудь негодяя. Ты даже не представляешь себе, какие опасности могут подстерегать девушку в жизни…

Луиза внимательно слушала брата.

Какой он у меня все-таки милый, думала она. И наивный. Он даже не представляет себе, какие опасности могут подстерегать человека, который решит встать у меня на пути. Роджер, берегись…

Когда она спустилась к завтраку вместе с сенатором, который обычно вставал раньше всех и уезжал из дома, пока его отпрыски еще мирно спали, Миссис Уорпол была чрезвычайно удивлена.

– Лу, детка, что случилось? – заботливо поинтересовалась Она. – Ведь сейчас только половина девятого…

Сенатор отложил в сторону утреннюю газету и внимательно разглядывал свою любимицу. Темные круги под глазами девушки явно указывали на бессонную ночь.

– Ты плохо себя чувствуешь, Лу? – встревоженно спросил он.

– Нет, все в порядке, – ответила Луиза, как и подобает примерной девушке.

Она поцеловала родителей и села на свое место. Горничная немедленно поставила перед ней дымящийся кофе со свежеиспеченной булочкой.

– Я бы лучше выпила стакан молока, – тихо произнесла девушка и потянула руку к графину. Сенатор пил по утрам только этот напиток и безуспешно пытался приучить к нему детей, однако и Луиза, и Тони отчаянно сопротивлялись. Сегодняшнее поведение дочери все больше и больше удивляло сенатора.

– Ты точно не заболела? – с подозрением покосился он на Луизу. – Откуда эта неожиданная любовь к молоку?

– Знаешь, папа, – ответила девушка, куснув сдобную булку, – я решила начать новую жизнь. Хватит заниматься всякой ерундой.

Мистер и миссис Уорпол изумленно переглянулись. Они привыкли к различным настроениям переменчивой Луизы, но такое было им внове.

– Что ж, я очень рад, – заметил довольный сенатор, – тебе давно пора взяться за ум…

– Да, папа, – произнесла девушка, и ее голос предательски дрогнул.

– Немедленно рассказывай, в чем дело, – не на шутку встревожился сенатор. Он мог быть очень суров с дочерью, но выносить ее расстроенный вид он был не в состоянии.

– Это мои проблемы, и я разберусь с ними сама, – твердо произнесла девушки и принялась за завтрак.

Сенатор раздраженно кинул вилку и нож на белоснежную скатерть. Недомолвки Луизы действовали ему на нервы.

– Луиза! – повысил он голос. – Что случилось?

– Я завалила вчера тест, и теперь меня точно исключат из университета, – выпалила Луиза и закрыла лицо руками.

Сенатор с облегчением вздохнул.

– Как ты могла так напугать меня, негодяйка, – упрекнул он дочь. – За тест тебя, конечно, придется поругать. Но я не думаю, что тебя исключат…

Луиза тоже так не думала, но ей требовалось заручиться поддержкой отца в предстоящей борьбе за Дэна. Она знала, что он с радостью сделает для нее все. Единственное, по отношению к чему сенатор Уорпол был непреклонен, так это к учебе Луизы. Он настаивал на том, чтобы она блестяще училась и во всем подражала старшему брату.