– Пока не окончательно. Но мне бы очень хотелось помочь бабушке. И потом, было бы неплохо взяться за это дело и добиться положительных результатов. Потому что рано или поздно кто-то должен растолковать этому самовлюбленному красавцу, что обращаться подобным образом с женщинами недопустимо, особенно в наши дни. Вдобавок у них завис в воздухе вопрос с замком…

Нельсон округлил глаза, будто заметив, что я немного тронулась умом.

– Послушай! Совершенно не важно, соглашусь я или нет, потому что Джонатан никогда в жизни не допустит ничего подобного,– сказала я, наливая кипяток в заварочный чайник. Как только эта мысль пришла мне в голову, я почувствовала облегчение. – Поговорю с ним, передам его слова бабушке, и тогда она не посмеет продолжать спор.

– Ты уверена, что тебя устроит такой расклад? – рассеянно спросил Нельсон, возвращаясь к своим подсчетам.

Его равнодушный тон меня задел.

– Что ты имеешь в виду? Нельсон посмотрел на меня.

– По-моему, это не в твоих правилах: позволять другим, особенно любителю покомандовать мистеру Райли, принимать за тебя решения.

– Мы с Джонатаном скоро поженимся! – напомнила я. – И вообще, никакой он не любитель покомандовать. А это решение должны принять мы оба. – Я засунула в рот еще одно печенье и посмотрела на часы– Как ты думаешь, еще не слишком поздно? Можно позвонить ему? Хочу спросить, какая там погода,– надо же прикинуть, что взять с собой из одежды. На этих выходных мы планируем съездить в сад Тюильри и сделать кое-какие покупки. А в пятницу я приглашу его секретаршу на чашку кофе.

– Да, кстати, прости,– пробормотал Нельсон, подбирая с пола бумажный квадратик с какой-то записью. – Ремингтон звонил, когда тебя не было, сказал… – Он с прищуром взглянул на свои каракули, пытаясь расшифровать их. – Погода отвратительная, туда, куда его пригласили, ты наверняка не захочешь пойти. И тебе, конечно, не терпится проведать племянника. В общем, он согласен и эти выходные провести у твоих родителей. Завтра в пять вы встречаетесь на Ватерлоо. Он сказал еще что-то про пятизвездочный отель, но я не записал…

– Ха-ха. Очень смешно. – Я налила Нельсону чай. – Он согласен провести и эти выходные у моих родителей! Выкладывай, что он сказал на самом деле.

– Честное слово, я ничего не скрываю Ему что, нездоровится?

Я на мгновение-другое задумалась.

– Нет… По-видимому, он всего лишь старается наладить контакт с моим семейством. На прошлых выходных целый час беседовал с папой. Отец даже над чем-то посмеялся, я сама слышала. Джонатан просто прелесть,– произнесла я, радуясь, что самодовольную и загорелую физиономию Николаса сменяет в моем воображении по-американски симпатичное лицо Джонатана.

Нельсон взглянул на меня с прищуром.

– Или большой умник.

– И то и другое,– счастливо сказала я. – Мы очень скоро поженимся!

Даже после целой рабочей недели, часовой задержки в туннеле под Ла-Маншем и жуткой железнодорожной еды, выйдя тем пятничным вечером из «Евростара», Джонатан выглядел безукоризненно. На локте левой руки висело аккуратно свернутое кашемировое пальто, подбородок покрывала едва заметная щетина. Дверцы, выпуская его, послушно разъехались. В моем же вагоне, когда я приезжала на Гар-ду-Норд в надежде так же грациозно выплыть навстречу жениху, двери вечно заклинивало на полпути, и мне под напором раздражительных бизнесменов-французов приходилось протискиваться в узкую щель, думая лишь о том, как бы не поотрывались пуговицы жакета.

Я обожала наблюдать, как озарялось Джоната– ново лицо, когда он замечал меня на платформе. Обычно он выглядит весьма строго, и, если плохо его знать, это отпугивает.