– Да, конечно,– пробормотала я, распечатывая пакетик с шоколадным драже. – Я сразу ответила, что это идет вразрез с нашими планами и что…

– А почему бы и нет? – спросил Джонатан.

– …и что помолвленной женщине неприлично расхаживать с подобным парнем. – Я подняла на него глаза. – Что ты сказал?

– Я сказал, что не вижу причин для отказа,– ответил он.

В это мгновение у меня, наверное, отвисла челюсть. А Джонатан, не исключено, услужливо подставил под нее палец и закрыл мой рот.

– Почему нет? – повторил он. – Заплатят они, готов поспорить, весьма и весьма прилично.

– Да, наверное… – Я споткнулась. – Только я подумала, что ты скажешь…

– Сделка ведь единичная? Я правильно понял? – спросил Джонатан. – Его лицо смягчилось. – Подумай только, какая романтика: помочь семье аристократов вернуться в фамильный замок. Только представь, что это случится не без твоего участия! Может, друг твоей бабушки сумеет устроить так, что и тебе присвоят какой-нибудь титул?

– Не исключено,– неуверенным голосом пробормотала я. Странное Джонатаново представление о европейской знати наверняка тотчас изменилось бы, познакомься он с Николасом. – Только Ники не настоящий принц…

На лице Джонатана отразилась растерянность.

– Не понимаю. Ты же сама его так назвала. А принц – он и в Африке принц. Разве не так?

– И да и нет. – Я стала мучительно придумывать, как бы попонятнее все объяснить. – Видишь ли, английские аристократы бывают разные. Их аристократичность зависит от того, чем они занимаются и чем владеют. Принц Уильям, например, служит в армии и выполняет массу королевских обязанностей: открывает школы, посещает больницы. Кроме того, соответствующим образом себя ведет. Ники тоже богат, но у него нет ни работы, ни трона. По сути, вся его знатность сводится к тому, что он постоянно торчит в известных ночных клубах. Кого-то это восхищает, но только не меня.

– Ясно,– сказал Джонатан. – Какое же место занимает среди прочих аристократов это семейство?

Я глубоко вздохнула. Если честно, мне и самой сложновато определять позицию монархов, давно лишенных власти.

– Скажем, если британцы, испанцы и голландцы – это премьер-лига, то владельцы холленбергских земель стоят на последних местах в четвертом дивизионе. Мне кажется, у них даже не было собственного войска. Нет, они действительно голубых кровей, но, видишь ли, в Европе существовали сотни крошечных монархий, которыми правили несчетные отпрыски королевы Виктории. Занятие следовало найти для каждого. Однако с тех времен, когда распространился коммунизм, вспыхнула Вторая мировая война, образовалось Европейское сообщество и прочее и прочее, десятки оказавшихся не у дел принцев только и знают, что слоняются по Челси. Большинство из них, дай им карту, даже не найдут на ней место, где правили их предки. Если, конечно, оно не на теплом побережье.

– Этот парень тоже ничего не знает о предках?

– Думаю, не знает. Зато его дед относится к своим обязанностям со всей серьезностью. А если им удастся вернуть замок, тогда и для Ники найдется занятие. Он поневоле станет участвовать в восстановлении поместья, в приеме туристов, в телесъемках. Тогда он наверняка, возьмется за ум

Джонатан многозначительно взглянул на меня.

– Такое впечатление, что тебе не терпится приступить к его перевоспитанию.

– Уверяю тебя, это будет очень непросто,– с сомнением в голосе произнесла я. – По-моему, Ники на все наплевать.

Джонатан взял кубик сахара.

– Однако попробовать стоит.