–Точно-точно, – сказал Айван. – Чем занимаешься теперь?

– Сейчас играю в «Настоящем инспекторе Хаунде», недавно была премьера, – пробурчал Годрик. – Получилось как будто неплохо.

– Превосходно получилось! – звучно-воркующим голосом вставила я. – Рик был великолепен. Уже получил ряд весьма неплохих отзывов, правда, дорогой?

Годрик приосанился.

– Хм, да. Вроде того.

Айван скривил гримасу, выражая искренний восторг.

– А вы над чем-нибудь сейчас работаете? – любезно поинтересовалась я.

– Я? О, боже правый!

Айван манерно повел плечами и затянул нудную литанию о смятении и недостатке профессионализма; все это время он то и дело выразительно поглядывал на негодяев, что сидели в отдаленных и не столь отдаленных углах.

Годрик слушал с кислой миной, будто мучился тошнотой, а я – не без интереса. Отдельные из имен, которыми Айван щедро сыпал, словно конфетти, я даже знала. Его бизнес, как он без устали повторял, был до жути кровосмесительным.

– …а один мой коллега, Радж, художник– гример, все время становится свидетелем такого, Милочка, о чем большинство дам предпочитают вообще молчать, – сообщил он, прежде чем, наконец сделать паузу и перевести дух. Его взгляд устремился поверх моего плеча на вход. – О! Вы только взгляните, кто пожаловал! Бедняга! Вынужден вас покинуть. Было очень приятно познакомиться, дорогуша! – Он послал воздушный поцелуй мне, потом Годрику. Тот передернулся. – Каким ты стал красавцем, вы только посмотрите! – прибавил Айван, будто только теперь увидел Годрика. – Вы с ним прекрасная пара, Милочка. – Он одобрительно кивнул. – Не прощаюсь!

Секунда – и постановщик растворился в толпе. Я лишь сейчас заметила, что в последние несколько минут народу значительно прибавилось. Нас с Годриком оттеснили к самой стене.

Я с тревогой взглянула на часы. Где Кристи? Я подробнейшим образом разъяснила ей, как найти бар, но прилететь она должна была только сегодня после полудня, потому мы и не смогли встретиться накануне. Я отчаянно надеялась, что Пейдж не умудрилась ее перехватить.

– Теперь понимаешь, что я имел в виду? – прогундосил Годрик.– Невыносимо! – В то же самое время он как будто чему-то радовался. – Я про то, что ему прекрасно известно, чем я сейчас занимаюсь. А я все знаю про него. Тем не менее, каждый считает своим долгом пристать с долбаными вопросами. И так на любой вечеринке. Ненавижу актеров!

– Но держишься молодцом! – похвалила его я.

– Только потому, что рядом ты. – Годрик пристально на меня посмотрел. – Как я рад, что ты согласилась прийти. Я…

– Тебе следует научиться обходиться без моей помощи, Годрик, – поспешила сказать я. – Приходишь на вечеринку и представляй, что играешь роль, хм, например… – Я запнулась. – Когда ты в последний раз играл человека общительного?

Годрик скривил страдальческую гримасу.

– В подготовительной школе. Потифара в «Иосифе и его удивительном разноцветном плаще снов».

– Ну вот! – воскликнула я, дивясь, как много лет подряд Годрик играл замкнутых психопатов. – Будь как он. Или как Элвис.

– Может, присядем? – внезапно предложил Годрик. – Мне что-то… нехорошо. Ну и дурацкие тут стены!

Я провела его к столику, который как раз только что освободился, и Годрик, согнув длинные ноги, тяжело опустился на обтянутый красным бархатом стул.

– Понимаю: нелегко быть стеснительным, – сказала я, задавшись целью по ходу дела преподать ему полезный урок. – Но попробуй представить, что ты – это вовсе не ты, а другой человек.