От того, как напряженно звучал его голос, щемило душу. Я чувствовала, что он не вполне искренен.

– Зачем ты так? – воскликнула я. – Ведь знавали вы здесь и счастливые времена!

Джонатан вздохнул, провел пальцами по лицу и протянул мне руки. Я прильнула к нему, с чувством его обняла и ощутила крепкие мышцу под тонкой рубашкой. Как с ним здорово!

– Мелисса, – прошептал он мне в волосы. – Я пережил больше счастья за шесть месяцев, что встречаюсь с тобой, чем за шесть лет, которые провел в этой квартире.

У меня подпрыгнуло сердце.

– Правда?

– Правда. – Джонатан проложил по моему лбу дорожку легких поцелуев. – Когда мы познакомились, я словно превратился в другого человека и лишь тогда понял, до какой степени был несчастлив прежде. – Он немного отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза, и я увидела, насколько серьезен его взгляд. – Ты заставила меня проснуться. Эти поездки по городу! Знаешь, я до дыр залистал путеводители, придумывая, куда бы еще ты могла меня свозить – на фермерские рынки, в старинные замки, в магазины, где продают зонты.

– Серьезно? – Я в шутку надула губы. – А я-то думала, ты увлечен историей Лондона!

– История Лондона меня тоже интересовала. Но в основном влекло к тебе.

Я снова прижалась к нему.

– Было здорово. Даже бродить с тобой по замкам.

– В общем, я твой должник и с радостью отплачу тебе тем же, – пробормотал Джонатан, гладя меня по волосам. – Надеюсь, ты полюбишь Нью-Йорк.

– Не сомневаюсь в этом. – Я отошла на шаг назад. Откуда-то веяло холодом, и беспокоил едва уловимый гул. Не от сигнализации. – Может, э-э, покажешь свой нынешний дом? Этот мне тоже нравится, но…

Я посмотрела ему в глаза, еле удерживаясь, чтобы не сказать: «Но не хочу, чтобы между нами стояла незримая Синди».

Джонатан пожал плечами.

– Послушай, Мелисса, я привел тебя сюда отчасти для того, чтобы ты увидела, что я оставил позади. Мы с Синди продаем эту квартиру, так как ни ей, ни мне она больше не нужна. И поверь, покупателей на жилье в этом здании – видимо-невидимо. Легче попасть в конгресс, чем сюда. Я хочу начать новую жизнь. – Он приковал ко мне магически-напряженный взгляд. – С тобой.

У меня приятно защекотало кожу.

– Хорошо, – пробормотала я, стараясь не показывать ужасного волнения. – Очень… хорошо.

Джонатан склонил голову набок.

– Хорошо?

Я снова приоткрыла рот, но не нашлась, что сказать. Вокруг была обставленная по последнему слову кухня Синди, в углублениях моих коренных зубов еще солонели крошки претцелей  от «Американ эрлайнз», а Джонатан заявлял, что готов проститься с шикарной квартирой и шагать в будущее рука об руку со мной. Женщиной, которая, преодолев на самолете несколько часовых поясов, чувствовала себя разбитым корытом, чье платье то и дело приклеивалось к липким от пота ногам…

Слова Джонатана меня ошеломили – в положительном смысле, естественно.

– Британская сдержанность. В минуты сильного волнения… мы… прячем чувства. То есть… – Я извинительно развела руками. – Не кричать же мне «ура!» – ты расстался с женой и продаешь квартиру. А что хочешь начать новую жизнь – это прекрасно. И гораздо полезнее для здоровья, чем хандра.

Лицо Джонатана смягчилось.

– В какую-то минуту мне показалось, ты злишься, что я вожусь с этой квартирой.

– Боже! Какие глупости, – пробормотала я. В голову пришла тревожная мысль. – Ты ведь не здесь живешь? Я имею в виду, не…

Джонатан улыбнулся.