Феликс терпеливо ждал, пока она подойдет, а затем поднялся и обнял ее.

– Сколько зим, сколько лет, – улыбнулся он, уступая ей свое место.

Клэр опустилась в каменное кресло и негромко рассмеялась:

– Это точно. Я, конечно, получала твои письма, но ты не сдержал обещания навещать нас время от времени…

Феликс виновато пожал плечами:

– Я не был к этому готов. А как ты узнала, что я в городе?

Клэр снова засмеялась:

– Ты слишком долго странствовал. Разве не помнишь, как быстро у нас разлетаются новости? Мистер Боденер сказал Грегу Лизу, а Грег – моей маме. Наша соседка Эдна слышала о тебе от мистера Хейла, а тому сообщил Дедушка.

– Некоторые вещи никогда не меняются, – покачал головой Феликс.

– Но ведь это забавно.

– Наверно…

Феликс присел на соседний камень и, сорвав очередной стебелек травы, принялся теребить его.

– Я знала, что найду тебя здесь, – помолчав, произнесла Клэр.

Феликс вопросительно поднял взгляд.

– После ссор с Джейни ты всегда приходишь сюда.

– Мы не ссорились, Клэр.

«По крайней мере, пока, – добавил он про себя. – Мы даже поговорить не можем».

– Не ссорились? Что ж, хорошо. Но сегодня утром я видела, как ты отправился куда‑то в одиночестве, и это показалось мне странным.

Клэр любила выступать в роли посредника. Лучшая подруга Джейни, очень скоро она подружилась и с Феликсом. Ей, как и Дедушке, невыносимо было смотреть, как эти двое собственными руками рушат свое счастье, но, в отличие от старого Томаса Литтла, она не стеснялась давать щедрые советы – главным образом Феликсу. Тот внимательно их выслушивал, нежно называя девушку «мамочка Клэр», но – увы! – никогда им не следовал.

– Мы с Джейни еще не успели повздорить…

Клэр вопросительно подняла бровь, но Феликс отрешенно смотрел на волны. Немного помолчав, он рассказал девушке, почему вернулся в Маусхол.

– Ради бога, Феликс! – воскликнула она, когда он замолчал. – Ты должен открыть Джейни свои чувства.

– Согласен.

– А если она на тебя разозлится, ты тоже разозлись. Нет, я, конечно, не говорю, что ты должен ей грубить, но… но ты же знаешь Джейни! Она слышит лишь тех, кто в состоянии ее перекричать, и это вовсе не из вредности – просто она такая…

Феликс об этом знал и всегда снисходительно относился к чужим недостаткам, но его проблема с Джейни была гораздо глубже.

– А почему ты не хочешь ездить на гастроли? – поинтересовалась Клэр, когда он упомянул о турне. – Ты никогда не объяснял ни мне, ни Джейни Ты любишь музыку, так почему бы не заняться ею профессионально? В любом случае это лучше, чем возиться с тяжелыми грузами на каком‑нибудь торговом судне.

Феликс отвел взгляд.

– _Господи, Феликс! Если ты теряешься передо мной, то как собираешься говорить об этом с Джейни? Ты, как и Динни, считаешь, что играть ради денег пошло?

Он не отвечал.

– Феликс!

Наконец он снова посмотрел на Клэр:

– Меня путают выступления перед публикой. Пугают настолько, что я заболеваю при одной лишь мысли о них.

Феликс прочел удивление в глазах Клэр и сразу понял, о чем она подумала: здоровый, рослый мужчина боится такой ерунды.

– Но ведь ты выступаешь на музыкальных вечерах, – напомнила она ему.

– Это не одно и то же.

– Почему? Там люди смотрят на тебя и слушают точно так же, как если бы ты был на сцене.