«Ужас… Что с ней произошло?» — думал Борщ, глядя в «глазок».

Аля поняла, что больше не может держаться на ногах. Подъем по лестнице на десятый этаж мимо неработающего лифта окончательно лишил ее сил. Алиса села прямо на коврик у входной двери и привалилась спиной к черной гладкой поверхности. «И зачем мне была нужна металлическая дверь? Что у меня красть-то?» — подумала она вяло, не чувствуя уже холода и понимая, что засыпает. В этот момент внизу в подъезде хлопнула дверь, и Аля резко проснулась.

«Интересно, кто это у нас в подъезде куда-то ходит в половине пятого», — неожиданно четко и трезво подумала она.

Черная тень, держащая в руке геологический молоток, бесшумно и проворно поднималась по лестнице.

— Алька, ты где, что с тобой? — надрывался Борщ из-за закрытой двери, но Аля его уже не слышала. Она стояла у двери, прижавшись спиной к стене и напряженно всматриваясь в темноту лестницы. Еще можно позвонить соседям и спрятаться, но Аля этого не сделала: ей очень нужно увидеть лицо своего врага…

Стручков вышел в коридор и прислушался. Было совершенно тихо и темно. Ульяны на посту не было, девушка спала в приемном покое на кушетке, подложив руку под щеку и укрывшись пальто. Стручков подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу.

— Вопрос первый: почему ее отравили? И заодно Невскую и Полканавт? Вопрос второй: кто это сделал? И вопрос третий: что это было? Отрава, которая подействовала как нервно-паралитический газ, поразила печень, остановила дыхание и не оставила следов.

Стручков был доктором наук и думать умел. Сейчас он думал изо всех сил. К приемному покою больницы с мигалками подъехала «Скорая», оттуда вынесли тело на носилках. За его спиной открылась дверь, и из ординаторской выпорхнула Наташа. Она увидела замершего у окна Стручкова и ойкнула. Профессор обернулся.

— Куницына, — позвал он тихонько, — давай вместе подумаем.

Это было так непохоже на обычную манеру Игоря Григорьевича говорить, что Наташа подошла и встала рядом. Дверь снова открылась, из ординаторской быстро вышел и побежал в приемный покой Виталий Викторович в белом халате и белых носках.

— Давайте подумаем, Игорь Григорьевич, — согласилась Наташа. Несмотря ни на что, ей было жаль старика, дочь которого лежала в реанимации в коме, и шансов на то, что она выживет, почти не было.

— Я вот что хочу сказать… — проговорил профессор, — тут все вертится вокруг координат. Мой аспирант, Тигринский, анализировал снимки морского дна, сделанные с помощью гидролокатора. Это сложная и кропотливая работа. Я, честно говоря, надеялся, что он что-нибудь найдет, и он действительно нашел, провозившись два года. Он нашел следы затопленного города на глубине 8 метров возрастом около 4 тысяч лет. Это очень, очень ценная находка.

Он замолчал. Наташа не перебивала. Тигринского она знала довольно хорошо, так как тоже была аспиранткой Стручкова.

— Но Станислав решил меня кинуть, — голос профессора зазвенел и стал похож на его обычную манеру говорить, — он написал статью о находке и понес ее в «Вестник географических наук».

— Почему же кинуть, — отозвалась Наташа. — Он правильно сделал. Город должны изучать археологи, а не браконьеры типа вас.

Стручков никак не отреагировал на ее реплику. Похоже, он ее даже не слышал.

— Он отнес статью Невской, а ночью в ее кабинет пошла моя дочь, чтобы статью забрать.

Теперь Наташа смотрела на профессора очень внимательно и боялась пропустить хоть слово. Сквозняк шевелил ее длинные светлые волосы, тускло блестела мокрая жухлая трава под окном, изредка за белым забором проезжали машины.