– Ого! Зачем так много?

– Один литр используем для того, чтобы замесить обычное дрожжевое тесто, оно должно расстояться до консистенции густой сметаны. Когда подойдут дрожжи, мы кипятим оставшиеся у нас полтора литра молока и заливаем их тонкой струйкой в наше тесто и энергично его при этом размешиваем. Лично я использую для этого маленькую чашечку, из нее удобно добавлять молоко так, чтобы тесто не сварилось.

Нетрудно догадаться, что и пышных ноздреватых блинов с такого количества молока получалось немало. Чтобы справиться с такой высокой стопкой, одного Пятницы было маловато. Но Арсений поднатужился, подналег, и блины стали стремительно сокращаться в количестве. Когда Арсений сдался, домой пришел Павлик, а следом за ним вернулись с работы и родители. И удивительным образом высоченная стопка начала таять на глазах.

Тетя Римма не успевала добавлять в вазочки блинные начинки. Рубленая селедочка с зеленым лучком и отварным яичком мирно соседствовала с вымоченной в воде брынзой, смешанной с зеленью. Из сладких начинок было варенье из белой черешни, варенье из желтой малины и варенье из персиков.

– Эх, жаль, что черничное мы уже слопали, – с сожаление сказал папа. – В другой раз надо будет хотя бы баночку оставить до Масленицы.

– Ты же знаешь, что это нереально. Сколько варенья из черники ни свари, оно всегда заканчивается уже к Новому году.

Павлик больше налегал на блины со сгущенкой и шоколадной пастой, которую украшал ломтиками банана. Папа считал, что банан – это неправильно, потому что банан не может считаться традиционной русской начинкой, бананы на Руси никогда не росли и привозить из-за моря их никто бы даже к Масленице не стал. Но Павлик мало того что сам ел, так еще и сестру пристрастил. Фима тоже с удовольствием завернула банан в шоколад и зажмурилась, так ей было вкусно.

Удивительно, но в гостях у Оливии ни у нее, ни у Арсения особого аппетита не было. Большая часть блинов так и осталась лежать на тарелке. А тут они так накинулись на блины тетушки Риммы, что умяли их почти без остатка! Под конец на тарелке остался один-единственный блин, на который все утомленно смотрели, но никто не решался положить его к себе на тарелку.

– Я сейчас лопну.

Снизу раздался страдальческий вздох. Это был Пятница, который снова вернулся к столу. Путь от мягкой корзинки назад на кухню дался песику с огромным трудом. Ослабевшие от обжорства лапки Пятницы разъезжались в разные стороны, живот неумолимо тянул его к земле. Песик и сам понимал, что не может проглотить больше ни кусочка, но был просто не в состоянии противиться собственной жадности. Не съем, так хоть понюхаю, – вот что выражала его мордочка. Он шевелил носиком, улавливая вкуснейшие запахи, доносившиеся до него, но был не в силах даже подняться. Тоненькие лапки дрожали и не выдерживали веса потолстевшего туловища.

– Отпраздновали Масленицу мы на славу. Спасибо тетушке.

Все поблагодарили тетушку Римму, которая выглядела слегка задумчивой.

И потом вдруг сказала:

– А этот последний блинчик, с вашего разрешения, я прихвачу своему Ароше. Скажу, что на улице раздавали в честь праздника, может, тогда хоть съест. А то ведь совсем он у меня зачах, на хлебе-то и воде сидючи. Одна кожа да кости от него бедного и остались. Боюсь, что так он у меня и до свадьбы не доживет.

– Почему же он так скудно питается?

– Экономит, – лаконично ответила тетушка, и всем сразу стал ясен размер катастрофы, настигшей ее жениха.

Пока Фима жевала, у нее в голове сложился один план. А еще говорят, что после еды кровь отливает от головы. Может, после еды и отливает, но во время жевания очень даже приливает. Еще бы, столько усилий нужно затратить, чтобы пережевать все те вкусности, которые выставлены на праздничном столе.