У Фрая было такое чувство, будто он себя убивает. В наступившей тишине он понял, что все сказанное еюъ — правда, но это не принесло ни ей, ни ему успокоения, в котором они так нуждались.

— Ты рассказал кому-нибудь из полиции, кто была та Загадочная Служанка? — спросила она.

— Никому.

— Даже своим?

— Даже своим.

— А Суирк, уж он-то со своей дурацкой дотошностью разобрался что к чему?

— Никто ему не сказал. У нас верные друзья.

Она опять села на диван. Самообладание ее было столь же ненадежным, как ее макияж.

— Ладно. Если бы отец узнал, что это мой зад занял пол газетной страницы, он бы от меня отрекся. Ей-богу, он так и сделал бы.

— Твоей тайне ничто не угрожает.

— Знаешь, Чак, мне хотелось, чтобы ты выявил во мне самое плохое. Но потом, когда это произошло, я перетрухнула. Мы перешли грань испорченности во многом, что вытворяли.

— Но у нас были славные моменты.

Она улыбнулась сквозь слезы и размазанную тушь. Даже сейчас в ней чувствовалась легкая озлобленность. Линда всегда любила вести игру, подумал он. И вот доигралась с поставщиком. В конце концов, мы все быстро проскочили забавное и перешли к экзотике. Мы все не более чем жертвы века. Насквозь испорченное, богатое, безрассудное, растраченное поколение.

Странно, подумал он, теперь для меня это часть иной эпохи.

— Ты по-прежнему…

— Больше нет.

— Это хорошо. Ты всегда был сильнее меня. — Линда взяла окурок и качнула головой. — Я ненавижу себя. Вместо одной дурной привычки другая. Ну, я пойду. Видит Бог, я правда хотела тебя увидеть. Теперь не скоро встретимся. Когда с разводом будет покончено, мы с Кеном собираемся…

— Ничего не хочу об этом слышать.

За одно страшное мгновение ему пригрезилось, как Линда на своем стареньком кабриолете проезжает по дороге, ее волосы развеваются, фары включены, как она поднимается к пещерному дому — такая красивая — и улыбается Денизе. Потом он увидел, как он идет по серой холодной улице в Нью-Йорке и плачет, как плакала сейчас. Фрай подумал, что должен существовать способ лучше относиться к тем, кого мы любим.

— Я рад, что у тебя все устроилось. По-своему, причудливо, я буду всегда любить тебя, Линда.

— Я тоже. У тебя есть девушка?

Фрай подумал о Кристобель.

— Не совсем.

— Я буквально была в шоке, когда узнала о Ли. Есть новости?

Фрай рассказал ей все, что было возможно, а этого оказалось немного. Нет смысла, решил он, впутывать сюда еще одного человека. Он подчеркнул, что доверяет ФБР и Мину, но она, должно быть, почувствовала его неискренность.

И опять она смахнула слезу.

— А что с теми ребятами, которых она вывозила из лагерей?

— Думаю, им придется подождать.

— Поэтому-то ее и похитили, чтобы прекратить это?

— Не думаю.

Острый гнев, словно клинок, вспыхнул в покрасневших глазах Линды.

— Подумали бы они о тех ребятах. Она вывозила их сюда больше, чем все остальные. Однажды она взяла меня в аэропорт, так у меня сжалось сердце, когда эти мышата соскочили с трапа и прямиком побежали к ней, к ней одной. Только она им была нужна, когда они прибывали сюда.