— Понимаю.

Зуан улыбнулся.

— В каком году закончилась война?

— В семьдесят пятом.

— Тогда вы ничего не понимаете.

Зуан прикрыл спиной высокий серый сейф и набрал комбинацию. Дверь со скрежетом открылась. Он присел на карачки, протянул внутрь обе руки и вытащил оттуда деревянную доску. Прислонил ее к пресс-папье на своем столе. Фрай смотрел на другую карту Юго-Восточной Азии — утыканную разноцветными булавками: синими, красными, желтыми.

— Для многих, Чак, война продолжается до сих пор. Во Вьетнаме есть борцы за свободу, в Кампучии — лидеры сопротивления, много беженцев здесь, в Соединенных Штатах, приближающих день, когда Вьетнам станет свободным. Война не закончена. И не закончится до тех пор, пока они не добьются своей цели.

Фрай сел. Зуан показал на свою карту.

— Желтые булавки означают очаги сопротивления. Синие — местоположение Подпольной армии. Красные показывают районы, в которых наиболее активен полковник Тхак. Вы о нем слышали?

— Я видел фотографию его лица.

— Он руководитель госбезопасности, жестокий и умный человек. Во время войны он сражался в джунглях, и продолжает борьбу сейчас. Знаете, как он поступает с предполагаемыми лидерами сопротивления? Обезглавливает их и насаживает головы на шест для обозрения местным. Во время войны он делал то же самое с теми, кто симпатизировал Западу.

Зуан, скрестив руки, смотрел на карту, словно мог открыть на ней что-то новое.

— Что такое цветные булавки? Мы не можем отобразить того, что влияние полковника Тхака простирается на Кампучию и Таиланд, что его боятся и ненавидят по всей Юго-Восточной Азии. Когда вьетнамское сопротивление стало проявлять активность в Париже, были убиты двое наших лидеров. В Австралии еще двое. В прошлом году в Сан-Франциско патриота зарезали прямо в его собственной машине. Его звали Тран Хоа, он был моим сердечным другом. Мы вместе выросли на окраине Сайгона. Он был мне ближе, чем брат. И все эти преступления не раскрыты, Чак. Никто не был пойман. Все они организованы полковником Тхаком. Все убитые были обезглавлены. А это все равно что его визитная карточка.

Зуан достал из сейфа конверт, сел рядом с Фраем, снял очки и протер их носовым платком.

Затем он вытащил из конверта небольшую подборку газетных вырезок. Статья из мельбурнской газеты сообщала об ужасной находке с известными подробностями; парижская «Монд» публиковала прижизненное фото одного из убитых; заметка в «Сан-Франциско Кроникл» оказалась на удивление мала, учитывая серьезность преступления.

— Не ищите имя полковника Тхака, — сказал Зуан. — Уличить его не в наших силах. Его люди прекрасно обучены и им хорошо платят.

— Он мог направить своих людей в Маленький Сайгон?

— Я в этом уверен.

— Схватить Ли и задушить канал поставок во Вьетнам.

Зуан кивнул.

— Это не так уж сложно, если смотреть с этого угла.

— Но зачем посылать этих людей в Калифорнию, если она сама собиралась во Вьетнам — с грузом?

Зуан кивнул.

— Полковник Тхак отчаялся сломить сопротивление. Чтобы сделать это, надо сломить дух свободы. Если террор доберется до Маленького Сайгона, Ханой достигнет своей цели. Посмотрите на это с точки зрения полковника Тхака. Здесь живет Ли Фрай, прекрасная женщина и талантливая певица. Она в сердце каждого здешнего эмигранта. Женщина, которая одевается в прекрасные западные вещи, которая носит драгоценности, пахнет дорогими духами. Женщина, которая замужем за влиятельным бизнесменом. Трак понимает, что они ходят вместе на шикарные вечеринки. Он понимает, что о них пишут в газетах, что их фотографируют. Он видит как она обласкана судьбой.