Изменить размер шрифта - +
 — Вот тут насыщенный раствор, я сделал его из сахара, а внутри будильник.

Я выхватил несчастный будильник из раствора. Он уже весь покрылся кристалликами сахара.

— Он еще немножко шел под водой, — заметил малолетний фокусник, — а потом остановился. Я бы взял что-нибудь другое, но будильник как раз принадлежит к пористым предметам, как написано в «Малом Боско». Я думаю, что лучше всего дело пошло бы с подушкой. Что, если распустить в ванне килограммов пять сахара и повесить туда подушку? Вы бы увидели, как на ней нарастут кристаллы… А?

 

* * *

Следующее утро началось оживленно. Пойдя в ванную, я наткнулся на что-то натянутое между дверью и упал. Это была «Невидимая сеть» фокусника Томаса. Целая система черных нитей, которые были незаметны в полумраке перед ней.

— Это очень хороший фокус, — раздался надо мной ангельский голос Томаса. — В большой компании выходит страшно забавно.

Вечером я стал зажигать лампу, но все спички гасли.

— Фокус очень простой, — произнес во тьме Томас. — Если вы хотите, чтобы спички гасли, намочите их в растворе квасцов и оставьте просохнуть. За успех можно ручаться.

Вечером, пока я уходил в клуб сыграть партию в шахматы. Томасу удалось весьма искусным способом разрезать четыре страницы моего рассказа на бумажную нить длиною в восемьдесят метров. Это популярный фокус японских кудесников, не знаю только, всегда ли они пользуются в таких случаях рукописями чужих новелл.

— Она была длиннее, — сообщил мне Томас, захлебываясь от удовольствия, — но я не смог все это вытянуть изо рта. Наверное, половину проглотил.

— Итак. Томас, — сказал я укоризненно, — ты не стесняешься глотать мои рукописи?

— Я прочел кусочек и увидел, что там нет ничего особенного, — отозвался он критически, — ну, я и решил, что можно их использовать.

Больше я его не расспрашивал.

Утром, уходя из дома, я произнес грозную речь. Сказал, что он должен вести себя прилично, иначе наступят страшные последствия. Если хочет устраивать какие-нибудь фокусы, нужно спрашивать у меня.

После долгого запирательства Томас сознался, что хотел в мое отсутствие соорудить в ванне «семейную пушку» из самоварной трубы. Она должна была быть чем-то жутким, эта семейная пушка, настолько, что Томас даже не решался сообщить мне подробности.

Я взял ключ от ванны с собой, пригрозив Томасу, что продам его в невольники туркам, если он только помыслит о «семейной пушке». Томас попросил разрешения взять одно сырое яйцо, уверяя, что ничего с ним не сделает, не разобьет, нигде не напачкает и лишь подготовит фокус мне на удивление. Я разрешил ему это. Ибо, что значит сырое яйцо по сравнению с «семейной пушкой»?…

Вернувшись, я услышал от Томаса, что он вел себя вполне достойно. Яйцо лежало на столе, и Томас попросил меня вращать его. В самом деле, это было волшебное яйцо. Оно упорно поворачивалось ко мне тупым концом.

- Ничего особенного, — сказал этот изобретательный паршивец. — В яйце делается дырочка, половина содержимого высасывается и наполняется ртутью. Отверстие вы залепляете кусочком хлебного мякиша и…

— А откуда ртуть? — вскричал я.

— Из барометра, — ответил он безмятежно. — Ее страшно легко достать оттуда. Надломите только верхний конец стеклянной трубочки — и пожалуйста.

Я хотел отодрать его, но он упорно твердил, что я позволил ему взять яйцо для фокусов и он якобы кричал мне вслед, что устроит «волшебное яйцо».

Мне не оставалось ничего другого, как перед уходом запереть его в уборную.

Быстрый переход