То ли понял Димка, понадеялся на ягоды, то ли просто так — взял и заснул.

Суп, кажется, сварился. Да, сварился. Плитка выключается, длинный шнур наматывается на руку, уносится в комнату. Теперь можно включить утюг. Гладить можно на террасе, на большом столе. Стол потребуется не скоро, обедать будем не раньше чем через два-три часа — сколько можно ходить за ягодами?

Пеленка складывается пополам — самый быстрый способ. Проглаживается… Так. Теперь вчетверо… Еще и еще раз. Все! Маленький белый квадрат откладывается в сторону. Берем другую.

…Пушкин сказал, что Отелло не ревнив, а только доверчив. Потому что ревнивый человек не будет дожидаться, когда его наведут на злые подозрения. Ревнивый человек вполне самостоятельно измыслит себе всякие мучения, даже если никакого повода нет.

Если повода нет, ревновать бессмысленно и глупо. Если повод есть…

…Плохо отстиралась салфеточка: это пятно от ягод. Ничего, понемножку отойдет… Кажется, еще говорят, хорошо на солнце повесить… Попробуем.

…Алеше не понравилось, когда она сказала: «Светлана, ты его отпустишь?» Не понравилось не потому, что он ревнивый, а потому, что она сказала нехорошо.

…Легко идет утюг, белье в меру влажное… Бывают люди, с которыми приятно жить и легко разговаривать — будто гладишь влажное полотно. А с другими — никак не налаживаются отношения. Если полотно пересохло, даже горячий утюг не берет. Как ни старайся, гладко не получается.

Стопочка пеленок росла и росла. Последняя рубашечка, последние штанишки… все! Светлана выключила утюг.

И вдруг увидела вдалеке на улице знакомую высокую фигуру — другого такого длинного человека во всем поселке нет. Ага! Возвращаются! Как скоро!

Она весело побежала к калитке. Подошел Алеша — один. На руках у него была спящая Верочка.

— Светлана, Верочка у нас заснула, я ее домой несу. Они немножко еще погуляют и придут. А вечером к нам, пожалуйста.

— «Мой поезд летит, как цыганская песня, как те невозвратные дни…» Костя, это Блок?

— Думаю, что да.

— Забыла первые строчки. Ты не помнишь?

— Нет.

— Много набрал?

— С четверть кружки. А у тебя?

— У меня меньше.

— Могу с тобой поделиться.

— Нет, зачем же. Димку твоего обижать я не хочу. Надя села на траву, поставила свою корзиночку на пень и обхватила руками колени.

— Костя, у тебя бывает иногда такое чувство: все, что сейчас, в настоящем, представится вдруг странным, нереальным каким-то. Как будто вдруг возвращаешься в прошлое. Помнишь, ведь мы и прежде на этой просеке землянику собирали?

— У меня было такое ощущение вчера, когда я шел со станции.

— Когда я «возникла из твоих мыслей»?

— Да.

— Ты почему усмехнулся?

— Я вспомнил первую строчку.

— Ну?..

— «Была ты всех ярче, верней и прелестней». Надя, я думаю, что нам пора возвращаться.

— В прошлое?

— Нет, в настоящее. Домой вернуться, обедать.

— Вот и вернулся наш папка, Димок, ягод нам принес, земляники. Полную-полную кружку принес, большую-пребольшую — не напрасно мы надеялись!

— Ну, не очень-то полную и не слишком большую!

— Ничего, Димка у нас доверчивый, Димка у нас оптимист. Вкусная ягода, Димок?

Димка протягивает ручонку:

— Дай, дай, дай!

— Костя, тебе очень хочется к ним вечером идти?

— Да… по совести говоря, не особенно.