Татары, оставив караул малый с пленниками и обозом, на третий день объявились у Нижнего. Князь Дмитрий Константинович успел бежать в Суздаль, многие жители — на лодках вверх по Волге, тем и спаслись. Татары же убили оставшихся жителей и сожгли город. Мордва по следам татар бросилась грабить русские земли.

Разор получился великий. Что не успели взять трофеями и сжечь татары, довершила мордва.

Князь Городецкий, Борис Константинович, вместе с племянником Симеоном Дмитриевичем и воеводой великого князя Свиблом зимой опустошил в отместку землю мордовскую — данника ордынского, истребляя людей, и сжёг жильё. Взяли в плен множество людей — жён и детей, казнили их в Нижнем, отдав на расправу толпе. Народ в злобном остервенении волочил их по льду, бил палками, травил псами. Раздетых их утопили, бросив в полынью.

Сия месть возбудила гнев Мамаев — русичи покусились на земли союзников и данников. Надобно было показать им, кто хозяин на земле русской. Только Орда может решать, кого казнить, кого миловать. Мамай приказал мурзе Бегичу собирать войска и идти на Нижний — разорить его дотла.

С тем и пришёл утром Михаил Андреевич к великому князю.

— Здрав буди, Димитрий Иоаннович!

— И тебе здравствовать, Михаил Андреевич! С чем пожаловал?

— Опять татарам неймётся! Забыть не могут, как мы по землям мордовским зимой прошлись. Так ведь не мы первые напали.

— Татары — народ злобный, обидчивый, мстительный. Надо ополчение собирать.

— Я распорядился уже гонцов к удельным князьям послать — прямо спозаранку.

— Одобряю. Кто у татар войском предводительствует?

— Мурза именем Бегич.

Князь огладил пышную бороду.

— Что-то не припомню такого.

— Да разве всех басурман упомнить можно?

Михаил помедлил.

— Что ещё? — недовольно спросил Дмитрий.

— За весну да зиму множество людей служилых да охочих в княжество прибыло. Надо обмыслить да землицей их наделить. Некоторые звания высокого, а под твоей рукой ходить хотят.

— Славно, сочти!

Дмитрий уселся в кресле поудобнее, приготовившись слушать.

Михаил Андреевич достал из рукава свёрнутый в трубочку пергамент. Обеими руками развернул свиток, откашлялся.

— Из Орды царевич Серкиз с сыном Андреем.

— Наслышан уже.

— Также из Орды — Ослан-мурза. Крестился уже, назван Протасием. Князь ордынский Зеут, в крещении Стефан. Из Тевриза — Олбуга, в крещении Еремий.

— Славно, продолжай.

— Из немецких земель — Семён Мелик и Василий, а также Маркольг. Из Швабии — Сувола Левенштейн, из свенов — муж Шель, в крещении — Георгий с сыном Петром.

— Что сказать можешь?

— Звания высокого, дворянского, а с ними — ратники и слуги.

— Нам люди надобны. Служить хотят?

— Именно.

— Запиши в разрядные книги да подумай, кем при дворе определить. А я уж потом про поместья решу, по службе глядя.

Бояре подразделялись на московских и городовых. Боярин московский был служилым, или иначе — «большим», занимал должность при дворе князя, наделялся имением в московском уезде. Когда московского боярина хотели наказать, в разрядную книгу его записывали городовым, а поместье изымалось в казну.

Бояре могли служить князю и не служить. Служба была делом выгодным и почётным. Служилые бояре по зову князя обязаны были прибыть к месту сбора со своими воинами. Чем больше ратных людей приводил с собой боярин, тем больше был почёт, а это не так просто и дёшево.

Ратник должен быть обучен ратному делу, оружен, иметь доспехи, основного и заводного коней, запас провизии на себя и коней на пять дней. Некоторые бояре за службу получали на кормление города.