— Пульса нет! — вскричал он.

Ференци наклонился к Фрейду и тоже констатировал остановку дыхания.

— Он умер, — взволнованно проговорил Юнг. — Боже мой, он умер!

— Это обморок, — поправил его Ференци, взял стакан с водой и брызнул в лицо Фрейду.

Через минуту тот открыл глаза. Прошло еще несколько секунд, и сознание его прояснилось.

— Что со мной произошло? — спросил он.

Юнг стоял перед ним на коленях.

— Мне так жаль, — произнес он со слезами в голосе.

— Вами овладели сильные эмоции, — ответил Ференци. — Это спровоцировало понижение давления, вызвавшее задержку мозгового кровообращения.

— Это я виноват, — сказал Юнг. — Не надо мне было так с вами говорить. Я на секунду подумал, что…

Фрейд с облегчением почувствовал, что Юнг по-прежнему любит его, по крайней мере сознательно. Он покачал головой:

— Это, наверное, из-за вина, которое мы пили вчера вечером. Видимо, сочетание спиртного и табака..

— Обещаю, — сказал догадливый Юнг, — что буду оказывать вам посильную помощь во всем во время нашего пребывания в Америке.

— Не сомневаюсь в этом, — сказал Фрейд.

— Как бы там ни было, в ближайшие дни вам надо поберечь здоровье, — вздохнул Ференци. — Иначе вам не хватит сил на лекции.

— На твердой земле мне сразу станет лучше, — ответил Фрейд и погрузился в размышления.

Он испытал сильные эмоции, это верно. Но почему же он так внезапно лишился сознания? Вывод ужаснул Фрейда: оказывается, он без малейшего сопротивления поддался Юнгу, желавшему его смерти. Он словно репетировал собственную кончину.

Яркое, как никогда, озарение привело к догадке: в глубинах его сознания, подобно спруту, притаилась смерть.

В его психике обитал Танатос, инстинкт смерти, тесно связанный с Эросом, инстинктом жизни.

— Земля!

Фрейд поднял голову. Пассажиры столпились у поручней вдоль палубы.

— Америка!

Фрейд тоже встал, не приняв руки, которую заботливо подал ему Юнг. Голова кружилась. Пошатываясь, он подошел к поручням и посмотрел в ту сторону, куда показывали вытянутые руки. В нескольких сотнях метров от лайнера из воды показался смутно знакомый массивный черный силуэт.

— Кит, — прошептал Фрейд.

— Какой кит? — насмешливо переспросил Юнг. — Мы прибываем в Манхэттен.

Фрейд прищурился, понял, что забыл надеть очки, и смущенно вернулся за ними к шезлонгу.

Взглянув вновь на черный силуэт, он убедился в своей ошибке.

Из океана вырастал город, протянувшийся на много километров, пестрый, состоящий из острых вершин и впадин, тяжеловесный и в то же время воздушный, излучающий удивительную энергию.

Город манил, почти осязаемо притягивал к себе, и Фрейд подумал, что пассажирам, возможно, придется прибегнуть к уловке Одиссея, чтобы приблизиться к нему без риска для жизни.

5

Файв-Пойнтс — лабиринт узких улочек между домами самой разной архитектуры, в которых в тысячах комнат ютятся тысячи людей, — лучшее в стране место для того, кто хочет исчезнуть.

Тщетно обследовав один за другим бары и магазинчики в квартале, находившемся между Бродвеем, Кенел-стрит и Бауэри, Кан начал терять надежду найти хоть какой-нибудь след Джона Менсона. Большинство обитателей здешних мест поклялись заправилам Файв-Пойнтс Чаку Шулеру, Полю Келли и Биг Джеку Зелигу, что полицейские не получат от них никакой помощи.

Правда, продавщица в одной кондитерской согласилась им помочь. Она узнала секретаря Августа Корда по фотографии с его рисованного портрета, которую Кан положил перед ней на прилавок.