– Мы вчера гуляли… к нам мужик какой-то подходил, просил прикурить, – подал вдруг голос парнишка, которого Телицын поначалу не заметил. Следователь пристально посмотрел на подростка, который сейчас уже явно был не рад своему признанию и желал провалиться сквозь землю.

– Пойдем-ка в администрацию, – медленно проговорил Телицын. Мальчишка от этих слов еще сильнее вжал голову в худые плечи и глубже засунул руки в карманы форменных штанов, но все же сделал шаг вперед.

Телицыну пришлось придерживать паренька за плечо, чтобы тот не сбежал по дороге.

– Меня из пионеров исключат? – тихо спросил подросток, когда они приблизились к одноэтажному бараку, на обшарпанной двери которого висела табличка с надписью «Администрация».

– За что? – не понял следователь, пытавшийся отогнать навязчивые воспоминания о найденном теле.

– Мы курили, выходили за территорию… – начал загибать пальцы парнишка.

– Тебя просто расспросят. Сейчас твои сигареты могут помочь найти убийцу, – усмехнулся следователь. – Но привычка это плохая: если бы вы не курили, то твоего друга сейчас бы не собирали по всему лесу.

– Что? – опешил мальчик.

– Ничего, – бросил Телицын, поняв, что сболтнул лишнего.

В администрации все уже знали о случившемся, поэтому не стали задавать никаких вопросов, когда следователь попросил разрешения забрать подростка на допрос. Когда Телицын уточнил, что мальчик может быть свидетелем и никто его ни в чем не обвиняет, директор лагеря выдохнул и предложил выпить чаю.

Парнишку звали Сергеем Квачковым. Всю дорогу до отделения милиции он вел себя тише воды ниже травы. Подросток до последнего опасался, что на него хотят спустить всех собак, заставят подписать чистосердечное признание, а потом выведут на задний двор и расстреляют. По крайней мере, что-то подобное о порядках в милиции рассказывала ему бабушка, а никаких более достоверных и современных сведений у него не было. Девятиклассник был в школе не самым популярным троечником, которого никто никогда не замечал. Ни на какие сборища его особо не приглашали и в КПЗ с детской площадки, как это случалось с его одноклассниками, не забирали. Пожалуй, самым тяжким его проступком была та злосчастная пачка сигарет, которую они с приятелем решили раскурить в лагере. Ему хотелось вернуться в школу уже заядлым курильщиком и одним щелчком лихо выбивать сигарету из коробки.

– Ну, рассказывай, кого вы там видели вчера? – спросил Телицын, придвигая подростку сигареты. В следующую секунду следователь вдруг вспомнил, что перед ним обычный советский школьник, а не вор-рецидивист с двадцатилетним стажем, и аккуратно убрал от парня пачку «Космоса».

Выяснилось, что на днях мальчишки выбегали за территорию лагеря. Еще не успев зажечь спичку, они заметили в зарослях какое-то движение, но решили, что это мышь или заплутавший грибник. Когда они закурили, показалась фигура мужчины, который явно направлялся к ним. Ребята хотели было побросать сигареты и убежать, но человек обезоруживающе поднял руки и улыбнулся.

– Что он может? Его даже на территорию не пустят, – прошептал Сережин приятель.

Высокий, широкоплечий мужчина в сапогах и грязных брюках выглядел как обычный дачник, разве что слишком снисходительно отнесся к малолетним курильщикам. Обычно взрослые начинали читать нотации, рассказывая о вреде никотина. Выговорившись, они вполне могли поделиться с подростками сигаретами, не забывая в очередной раз сообщить о пагубности этой привычки. Мужчина, которого видел Квачков, был немногословен. Он произнес пару дежурных фраз и попросил у ребят спички, предложив взамен целую пачку сигарет.