– К вам можно? – послышался тихий скрипучий голос. В дверях показался высокий красивый молодой человек лет восемнадцати. Его внешность контрастировала с голосом умирающего старика, которым он разговаривал.

– Привет, садись. Знаешь, зачем я тебя позвал? – спросил следователь. Молодой человек оттянул ворот водолазки так, что стал виден шрам. Рубец уже не был таким кроваво-алым, как прежде, но все равно выглядел пугающе. – Да, слышал, наверное? «Фишер ходит по дорожкам»? Как-то так в газетах писали.

– Фишер? – Парень презрительно усмехнулся. – Почему именно Фишер?

– Так прозвали, – пожал плечами Телицын. Все знали про татуировку со словом «Фишер» на руке, но профессиональная привычка не позволяла ему вдаваться в подробности.

– Сколько себя помню, про Фишера все страшилки рассказывают, еще с детского сада, наверное, – хмыкнул Андрей.

Телицын замолчал. Конечно, он подозревал нечто подобное, но слишком сложно было признать, что впустую потрачено столько времени и сил, написано столько отчетов, проведено столько допросов… Да, следователь был лишь одним из членов большой следственной группы по поиску убийцы, и притом далеко не главным, так что ответственность можно было бы переложить на кого-то другого, но легче от этого не становилось.

– Ты пять лет назад опознал Голышева, но я все равно хотел спросить: ты точно уверен, что это был он?

Андрей молчал. Пауза затягивалась, но он продолжал сидеть с непроницаемым лицом.

– Давай тогда начнем сначала, – преувеличенно бодро предложил Телицын. Парень явно не был рад такой перспективе, но и не уходил. В течение пары часов следователь раз за разом повторял те же вопросы, что и тогда, по минутам восстанавливая события пятилетней давности.

Когда юноша ушел, к следователю заглянул дознаватель, тоже работавший по делу. Телицын коротко пересказал ему услышанное от Нестерова и подытожил:

– Так что зря мы с этим Фишером возились, нужно искать среди местных.

– Может, и не зря, – возразил коллега. – Нельзя победить то, у чего нет ни лица, ни имени. Этот человек – Фишер. И это уже половина дела.

– Похоже, придется возвращаться к первым версиям и проверять жителей района, где совершены все убийства.

– Похоже на то. А жаль. Ты вообще видел, кто в этих местах обитает и что нам за их проверку грозит?

Телицын посмотрел на висевшую на стене карту Одинцова с пригородами и помрачнел. От одного только названия поселка Дачный КГБ веяло неприятностями. Уже после общей планерки среди всех, кто работал по этому делу, было решено сосредоточиться на животноводческих хозяйствах, так как судебная экспертиза показала: тела расчленяли более или менее профессионально. Расчленение было проделано очень грязно, однако преступник знал, что рубить нужно по сухожилиям, и безошибочно их находил на теле жертв. Запросы разослали по всем ветеринарным клиникам, больницам, совхозам и животноводческим фермам округи. Зашли и на Московский конный завод. Выслушав, что от него требуется, директор возмутился:

– Вы представляете себе, сколько это людей? Вы понимаете, что одних только практиканток из Москвы штук двадцать найдется?

– Нужны только сотрудники, которые живут здесь. Практикантки из Москвы меня, к сожалению, сейчас не интересуют, – ответил оперативник, делавший запрос. – Нужен замкнутый, тихий, психически неуравновешенный человек из Одинцова.

* * *

Постепенно жизнь налаживалась.