Они были впереди, когда первые повозки выехали на грязную дорогу, фургоны и телеги вытянулись цепочкой позади, предводительствуемые наездниками.

Они ожидали увидеть сцены опустошения, но масштабы настоящей катастрофы далеко превзошли любые опасения.

В радиусе шести миль вокруг озера все было разрушено. Стада покрытых пылью и грязью коров бесцельно бродили по грязным полям в поисках какой-нибудь пиши. Земля уже была усеяна их тушами. Не было видно никого из представителей местной фауны: ни птицы, ни ящерицы, ни даже насекомого.

Ближе к Таравере не уцелели даже леса. Каждый куст, каждое дерево было прибито к земле грязью или вырвано из земли ураганным ветром. Они проезжали мимо вывороченных с корнем деревьев десяти футов и больше в поперечнике.

— Мир здесь умер, — прошептала Валери. — Ничего не осталось.

— Должно остаться. — Коффин мрачно подгонял лошадей. — Люди — не животные. Они не позволили бы застать себя на открытом месте.

— Все равно, Эндрю. Даже лес мертв. Земля опустошена.

Она ошиблась. Там были спасшиеся. Не так много, как надеялись, но и не так мало, как боялись.

Кто-то укрылся в доме Софии, стены которого с острыми углами защищали от грязи и пепла гораздо лучше европейских зданий. Она держала своих близких вместе во время падения пепла, когда многие хотели убежать. Благодаря ее настойчивости они спаслись, потому что если бы они выбежали наружу, то были бы непременно завалены грязью и пылью.

В некоторых местах грязь была так глубока, что виднелись только верхушки изгородей. По развалинам бегали крысы и мыши. Птицы слепо прыгали в разные стороны, их глаза были залеплены грязью.

Террасы все еще стояли, побитые и разрушенные, как будто от цунами. «Мак-Рэ» была совершенно уничтожена. Они были главными участниками спасательных работ, которые начались немедленно. Выжившим раздавали еду, питье, чистую одежду и одеяла.

Как только экипаж был разгружен, Эндрю направился на запад вдоль изменившейся береговой линии.

— Мы должны добраться до дома.

Валери ничего не сказала, молча за ним наблюдая.

Дорожные знаки едва проглядывали над грязью. Остаток огромного пылевого облака продолжал осыпать их.

Когда они поднялись на последнее возвышение, Эндрю пришлось подавить комок, вставший в горле. Обширный волшебный дом, в котором он провел большую часть своей жизни, совершенно исчез. Не осталось ничего, кроме груды поломанных, грязных бревен и камней там, где стоял главный камин. Аккуратная изгородь, за которой так усердно ухаживала его мать, как ни один крестоносец не охранял свою крепостную стену, лежала погребенная под шестью футами пепла и грязи.

— Мне так жаль, Эндрю.

Он почувствовал руку Валери на своем плече, когда стоял, глядя на руины.

— Все в порядке, Вал. Просто, я надеялся, что останется хоть что-нибудь.

Когда он вышел из экипажа, его ноги на несколько дюймов погрузились в остывающую грязь. Глубокие колеи, оставленные повозкой, образовали две параллельные линии, ведущие обратно к городу, след, по которому могли ехать другие спасатели.

Это не остановило его от того, чтобы взять лопату и начать копать по направлению к дому.

Валери смотрела, как он работал, пока не истощились его силы и солнечный свет. Потом она нежно вытерла начисто его лицо и повела экипаж назад к городу. В сумерках вечера они заметили, что и сама Таравера изменилась под воздействием извержения. Великан взял собственную лопату и прорыл огромную пропасть с одной стороны горы.

Утром спасательные работы были в полном разгаре. Они заканчивали простой, но сытный завтрак, когда Эндрю заметил Альфреда Уорбика.