Мари отпустила поводья лошади Жака и подъехала к Летибудуа.

   — Капитан, — решительно обратилась она к нему, — прошу вас, уведите генерала к себе. Пусть солдаты остаются здесь, но прикажите им не предпринимать ничего против этих людей без моей команды. Вот увидите, как только здесь не будет генерала, они сразу же уберутся восвояси. Есть ли нужда напоминать вам, капитан, как прискорбно проливать кровь в такой день?

   Тот явно был точно того же мнения.

   — Послушайте, генерал, — с подчеркнутым почтением проговорил он, — вам надо позаботиться о своем здоровье. Пожалуй, лучше и вправду оставить этих людей, пусть подождут, это пойдет им только на пользу. Я намерен составить против этого Бурле протокол, и уже нынче вечером он будет арестован.

   Жак был уже совершенно без сил; теперь он со всей очевидностью понял, как слаб и немощен. И послушно позволил капитану с Мари увести его прочь.

   Не прошло и нескольких минут, как шайка мятежников развернулась и помчалась прочь.

   Церемония крестин после этого прискорбного инцидента прошла в обстановке самой суровой простоты.

   После обеда генерал, который чувствовал себя все хуже и хуже, выразил желание немедленно вернуться к себе домой. Эскорт ополченцев сопровождал его до самого Замка На Горе, однако дорога была свободна, и казалось, теперь уже им никогда не суждено снова услышать о Бурле и его заговоре.

   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Мятеж в Прешере

   Прошло два дня, и никто уже даже не вспоминал о мятеже. Жак был снова прикован к постели, дорого расплачиваясь за свое безрассудство: после инцидента в Карбе рана снова открылась, и он потерял очень много крови.

   Тем не менее он призвал к себе судью Фурнье, чтобы вместе обсудить обвинение против Бурле. Он требовал от судьи сурового наказания, которое послужило бы предостережением другим.

   Однако не успел Фурнье покинуть Замок На Горе, как там появился капитан Лагаренн. С дороги он с трудом переводил дыхание от быстрой езды и, как бы извиняясь, пояснил, что ему пришлось одним махом преодолеть расстояние от Прешера до форта, а потом, даже не слезая с лошади, сразу отправиться в замок.

   — Что-нибудь случилось? — осведомился генерал.

   — Теперь мятеж вспыхнул в Прешере, — доложил капитан. — На свой страх и риск я уже приказал взять под арест пятерых колонистов, которые казались мне главными зачинщиками, и они даже не пытались от меня скрыть, что связаны с Бурле. К несчастью, арест главарей ничего не решает. На их месте тут же появляются другие. Я явился сюда, генерал, чтобы получить от вас приказания.

   И снова Жаку пришлось признать свою полную беспомощность. Он подумал, что его личное присутствие в Прешере могло бы хоть как-то успокоить недовольство, но был так слаб, что на сей раз не могло быть и речи о том, чтобы покинуть постель.

   К тому же стоявшая подле него Мари бросала столь красноречивые взгляды, что он не мог не понять, еще один опрометчивый шаг может и вправду стоить ему жизни.

   — Скажите, капитан Лагаренн, — спросил он, — сколько солдат у вас сейчас в Прешере?

   Вояка сразу как-то странно нахмурился.

   — Два отряда ополченцев, — ответил он. — Правда, должен признаться, я не очень-то в них уверен! Такое впечатление, будто кто-то окончательно запудрил им мозги. Боюсь, как бы они не оказались заодно с колонистами, вряд ли можно надеяться, что они пойдут против них.

   Жак досадливо выругался.

   — А что же майор? — возмутился он.