|
., быстро! Не ожидая повторения, женщина, шурша накрахмаленными юбками, исчезла в коридоре, а Жоливаль потихоньку, шаг за шагом, подошел к Марианне. Она даже не заметила его. Она стояла, натянутая, как тетива лука, пожирая расширившимися глазами величественное белое здание, и вдруг ей показалось, что его стены стали стеклянными, что она могла видеть ужасной силой ясновидения, рожденной пароксизмом ревности, все.., вплоть до глубины той самой комнаты, где под необъятным пурпурно-золотым бархатным пологом тело цвета слоновой кости сжимало в страстном объятии другое - пухлое, бело-розовое. И Марианна, терзаемая и распинаемая, забыла обо всем окружающем, отдаваясь созерцанию любовной сцены, которую ей легко было представить, ибо совсем недавно она переживала то же самое. Подкравшийся Аркадиус услышал ее лихорадочный шепот: - Как ты можешь дарить ей такие же поцелуи, как и мне?.. Ведь это же твои губы! Неужели ты ни о чем не помнишь, скажи?.. Ты не можешь.., ты не можешь любить ее так, как любил меня! О нет.., умоляю тебя.., не держи ее так!.. Прогони ее... Она принесет тебе несчастье! Я знаю, я чувствую! Вспомни сломанное у распятия колесо! Ты не можешь Любить ее... Нет, нет... Нет! Она коротко вскрикнула, и это был крик агонии. Внезапно она опустилась перед окном на колени, сотрясаясь от отчаянных рыданий, в какой-то мере снимавших опасное нервное напряжение, так испугавшее Аркадиуса. Когда он решился коснуться ее, она не противилась. С бесконечной нежностью и осторожностью сиделки он поднял ее, едва касаясь опершегося о него дрожащего тела, и медленно довел до кровати. Она подчинилась, как измученное дитя, без всякого сопротивления, слишком поглощенная своей болью, чтобы реагировать на что-либо. Сам готовый заплакать, видя такие страдания, Жоливаль кончал укладывать Марианну на кровать, когда дверь отворилась перед м-м Робино, которая привела доктора. Увидев, что упомянутый доктор был не кто иной, как лейб-медик императора Корвисар собственной персоной, Аркадиус не особенно удивился. День, подобный сегодняшнему, способен отучить человека удивляться, к тому же ничего необычного не было в том, что императорский доктор оказался в гостинице, битком набитой важными персонами. Его появление принесло большое облегчение. - Я заглянул сюда, - сказал он, - выпить кружку пунша с друзьями, когда услышал хозяйку, во весь голос звавшую врача. Следовавший за ней по пятам князь де Клари засыпал ее вопросами. Это он сообщил мне, кто заболел. Вы можете сказать, что делает здесь и в таком состоянии синьорина Мария-Стэлла? Строго поглядывая на продолжавшую рыдать Марианну, врач со скрещенными на груди руками всей своей одетой в черное тяжеловесной фигурой совершенно подавил Аркадиуса. Жоливаль был слишком утомлен для долгих объяснений, особенно с такой могучей натурой. Он удовольствовался беспомощным жестом. - Она - ваша пациентка, - пожимая плечами, сказал он, - вы уже должны немного узнать ее, доктор. Она любой ценой решила ехать. - Этого нельзя было позволить. - Интересно, как бы вы это сделали? Мы поехали за кортежем эрцгерцогини еще до Суассона, представляете себе? Когда Марианна узнала, что произошло во дворце, с ней случился нервный припадок. - Всю эту дорогу, и под проливным дождем! Но это же форменное безумие! Что касается того, что произошло во дворце, то не из-за чего терзаться. Праведное небо! Истерика из-за того, что его величество захотел немедля воспользоваться заключенной сделкой? Пока мужчины вели этот разговор, м-м Робино с помощью служанки быстро раздела беспомощную Марианну и уложила ее в постель, согретую большой медной грелкой. |
