|
Ведь я рекомендовал вам величайшую осторожность. Вырванная из своих мечтаний, молодая женщина заметила, что Жоливаля больше нет возле нее. Он поднялся к Ахмету на полуют брига. А на его месте оказался мужчина среднего роста, блондин с красиво подстриженными бакенбардами и чисто английской элегантностью, смотревший на нее с недовольным видом. Она ласково улыбнулась ему и протянула руку. - Вы оказали мне честь, присматривая за мной, мой дорогой доктор? В таком случае вы явили образчик величайшего терпения, если вам удалось удержаться от упреков в мой адрес целых три четверти часа. - Я не присматривал за вами, княгиня, но все это время мы были здесь, леди Эстер и я, договариваясь с целой армией капитанов с греческих судов, ужасно болтливых, один другого жуликоватей, и я надеялся, что мы быстро закончим, чтобы я мог отвести вас домой, но эти люди владеют искусством краснобайства больше и лучше, чем гвинейские племена! Что касается леди Эстер, она может послужить примером негритянскому королю! Я кончил тем, что потерял терпение, но она все еще там. Посмотрите на нее: в одном из нарушающих устои костюмов, которые она обожает, стоящую на этих подмостках с каким-то типом в грязном красном колпаке. Готов поклясться, что она получает удовольствие от таких дискуссий. Если бы ее друзья из Лондона могли это видеть... Марианна от души рассмеялась. Не было ничего неожиданного в том, что ее нынешний врач был чистокровный англичанин и что этот врач, доктор Чарльз Мерион, стал другом. Ведь на другой день после ее переселения во дворец в Фанаре она нашла вполне естественным включиться в жизнь ее хозяйки и обнаружила, что эта жизнь очень космополитическая. Политика, однако, почти не интересовала княгиню Морузи, считавшую нормальным принимать вперемешку людей, на которых в другом месте она не обратила бы внимания. Она не проявляла расовых предубеждений в оценке той или иной войны или частной ссоры. Ее друзьями были греки, турки, албанцы, русские, валахи, англичане или французы, это не имело значения! Ее единственное требование: нравиться ей и не быть скучным. Взамен она дарила щедрое гостеприимство и дружбу, готовую на все, но при разочаровании не знавшую прощения. И Марианна, личный друг и тайная посланница Наполеона, благодаря ей практически попала в объятия племянницы великого Питта, человека, являвшегося смертельным врагом Франции вообще и Наполеона в частности; другими словами - леди Эстер Стенхоп, вызвавшей у нее симпатию, такую же непроизвольную, как и внезапную, от которой она даже не пыталась защититься. Леди Эстер, без сомнения, была наиболее примечательной и наименее благонамеренной особой, какую когда-либо рождала Англия. Смерть дяди, которому она на протяжении многих лет была опорой и поддержкой, а затем гибель жениха, генерала Джона Мура, убитого в Испании в жестокой битве у Коруньи, в нормальных условиях должны были бы сразить ее и ограничить скромным положением вдовы, да еще и сироты. Однако, привыкнув влиять на политику и политиков, леди Эстер в свои тридцать четыре года отказалась от замкнутой, удушающей жизни старой девы в глуши английского графства. Она выбрала приключения и ровно через полтора года, а именно 18 февраля 1810 года, стряхнула со своих ног пыль родной земли. Без особой надежды на возвращение она отплыла из Портсмута к странам Востока, чья магия всегда возбуждала ее воображение. Но она уехала не одна: с ней отправилась на фрегате "Язон", этом старом знакомом Марианны, целая свита, как и подобает королеве в изгнании. После многомесячного странствия достигли наконец Константинополя, и путешественница, поддавшаяся очарованию города, находилась здесь уже год, принимая и посещая высшее общество, в том числе и султана, живя на широкую ногу благодаря щедрой субсидии, которую отец Майкла Бруса, друга ее сердца, высылал сыну, ибо леди Эстер, несмотря на ее склонность к роскоши, не имела состояния и своим поведением вызывала тайное возмущение в душе английского посла. |
