– Бор<ис> Александровичу завтра я Вас жду. Заходите, а я приготовлю письма Марине и Алечке. До завтра…

Анна Андреевна проводила нас по длинному коридору до выходной двери и, еще раз поцеловавшись с Валерией Сергеевной, она напомнила мне, что завтра вечером меня будет ждать.

* * *

Какая изумительная Анна Андреевна! Я счастлив, что ее увидел. Я очень люблю ее стихи, и они меня во многом воспитали.

– Вы не разочаровались в ней живой?

До головокружения очарован ее образом, ведь она изумительный человек. Она принадлежит к тем, кого раз увидишь, – забыть невозможно. Это бывает редко.

– Да, я Анну очень люблю, она очаровательный человек. Я ее знаю с детства, ведь мы с ней лучшие подруги – росли вместе.

Валерия Сергеевна – очаровательная женщина. Она была вправе говорить все. У нее был «страшный суд» над нами – юношеством.

– Где вы, русская молодежь? С кем вы? Чем вы заняты?.. Что вы смотрите на умирающую Россию? Ведь вы губите все то, что нами взращивалось жизнями. Сколько великих русских умов, вышедших в мировую науку и культуру, погибло и гибнет от ваших заблуждений. Почему наши русские дети гибнут с голоду, а сын Зиновьева и его жена не могут жить даже в особняке, потому что там сыро, а необходимо им – дворец, ведь сын и жена правителя! И кого же? Просто жида, нисколько не связанного с нашей культурой, которому наплевать на всех, Вас и нас. Ведь жиды всегда жидами останутся. А вот мы идем от Анны… Вы видели ее второго мужа? Ведь это знаменитый, известный всему культурному миру, и у нас, и за границей, ассиролог! А он загнан этими жидами в подполье, без куска хлеба сидит всегда и не может оправиться от туберкулеза, который получил от сырости. Чем он хуже жиденка Гришки Зиновьева, купающегося в молоке, харкающих кровью матерей и жен рабочих. Ведь они вас клянут! Ведь вы все преступники!

Я хочу от вас, русского юношества, трезвости и готовности исполнить свой Святой долг! Вы должны уйти из этой заразы жидовского цинизма!

Мы дошли, Бор<ис> Ал<ександрович>. Вы знаете что? Пойдемте ка я Вас покажу своему мужу . Мне очень хочется, чтобы Вы его посмотрели, а он – Вас и чтобы Вы посмотрели, как я живу, чтобы Вы не думали, что во мне говорит зависть к кипам, устроившим себе пир во время чумы.

– Вот, Вячеслав, я привела Бор<иса> Ал<ександровича> показать тебе. Он приехал из Москвы, и мы сейчас пришли от Ан<ны> Андр<еевны>. Он привез ей письма от Цветаевой поэтессы – помнишь, что Анне написала 11 стихов.

Мы в это время мы долго жмем друг другу руки и в упор смотрим в глаза и в начале улыбки превратились в радостный смех, с которым мы прошли прямо в столовую пить чай и ужинать. И просидели до 4 ½ ч. утра. На сон мне Вал<ентина> Серг<еевна> сказала.

– Я глубоко верю, что вы кончите нашими баррикадами.

2 я встреча с Анной Ахматовой

5 апреля 1921 г. Петроград

Мне было очень интересно, смогу ли я встретиться с Анной Андреевной не только как с поэтессой, но и как с человеком. Мне было интересно заглянуть в ее душу и ощутить ее во всю ширь.

Меня значительно смущало отсутствие во мне знаний литературы и поэзии, и очень пугало, если это послужит препятствием к нашей встрече. Меня успокаивало только одно, что во мне есть то, что многие не умеют отдать своему собеседнику – это свою душу и свое внимание к душе собеседника.

С этими мыслями я подошел к дверям кв<арти>ры Ан<ны> Андр<еевны>.

– Войдите! (Ан<на> Андр<еевна> лежит в неглубоком кожаном диване в левом углу комнаты слева от двери.