— Они побеждают во всех соревнованиях, Макс!

— Тогда зачем спрашивать? — улыбнулся я.

— Ты прав. И так же ясно. Страшно представить, каковы они в реальном бою! Когда на них бионические доспехи, а позади идут огромные бронеходы! Хотела бы я посмотреть на это!

— Надеюсь, ничего подобного не случится, — ответил я, слегка разочарованный. Такие глупости мог бы сказать мальчишка, играющий в солдатиков на полу гостиной, но барышня, которая вскоре должна стать спутницей маркграфа? Довольно инфантильное заявление. Кажется, я поторопился с первым впечатлением. Мда… — Война не то место, где стоит рассчитывать на величественное зрелище, Мария. На деле, там только кровь, смерть, страдания и жуткий запах, от которого тебя выворачивает наизнанку.

— Фу-у! — сморщила носик Друбецкая. — Как можно говорить такое девушке⁈

Да, я однозначно поспешил. Что ж, лучше позже, чем никогда. Наверное, в местных аристократах просто нет благородства — только самомнение и тщеславие. Печальная картина.

— Думаю, нам пора возвращаться, — заметил я. — Время, которое ты собиралась провести у меня, почти вышло.

— Да? Я и не заметила. Сегодня совсем не было скучно.

Друбецкая явно намекала на то, что не прочь продолжить прогулку или как-то ещё провести время, но мне она уже была не интересна. Просто самка, которую родители выгодно продали. Нужно непременно выяснить, что за приданое к ней полагается. Может, оно того и не стоит…

Когда мы вернулись к конюшням, я передал Морса груму, и мы с Друбецкой двинулись в сторону дворца. Она то и дело пытливо поглядывала на меня, словно ждала каких-то слов или признаний, но я молчал. С женщинами вообще чем меньше слов, тем больше дела. Болтунов никто не любит. Слова должны иметь вес. Когда-то с одного из них началась первая вселенная.

Молчание было нарушено, лишь когда мы прощались. К явному разочарованию девушки.

— Ты меня сегодня удивил. Приятно. Словно другой человек. Только мне всё кажется, ты не очень-то искренен, Макс. Может, решил отработать на мне приёмчики соблазнения, а? — она хихикнула, слегка стукнув меня кончиками пальцев по руке, за которую продолжала держаться.

— А работают? — отозвался я. — Как думаешь, что ещё можно применить, чтобы пробудить в девичьем сердце любовь?

— Знаешь, Макс, вообще-то, у меня есть любимый, — заявила Друбецкая слегка смущённо, но в то же время с лёгким вызовом. — Нам, конечно, не суждено быть вместе, потому что я выйду за тебя, но моё сердце принадлежит ему! Не думаю, что смогу ответит тебе взаимностью.

Ха-ха! Во, как загнула. По её словам выходило, что я уж и в любви ей признался, и умолял о чем-то.

— Взаимностью? — приподнял я одну бровь. — Боюсь, ты неверно меня поняла, Маша. — Я собираюсь сделать предложение Надежде Шуйской. А у тебя спрашиваю совета. Кажется, она не слишком ко мне расположена. Как думаешь, что может изменить её отношение?

Друбецкая побледнела, как одежды святош, затем в лицо ей ударила кровь, и она стала пунцовой.

— Ну, знаешь! — выдохнула она, резко убрав руки и отступив на шаг.