— Интересно, почему такая разница? — сказал Джулиан, указав на это Дэпро.

Она пожала плечами и взмахнула рукой, обозначив широкий простор полей. В отдалении виднелся еще один холм, почти неразличимый на таком расстоянии, и было понятно, что местный город-государство господствует над обширными территориями.

— У них много земли, — отметила она. — Может быть, здесь как раз тот район, где они выращивают бобищи и эту... вторую штуку.

— Возможно, — сказал командир разведки. — Но такое большое различие между двумя берегами одной реки? — Он пожал плечами. — Я не фермер, но мне это как-то странно.

— Думаю, в конце концов мы все выясним, — сказала Дэпро, тоже пожав плечами. — Но что же это все-таки за второе растение?

— Дианда, — говорил странствующий ремесленник шефу персонала. — Это... урдак внутри восан... вот такое, — закончил он, тыкая пальцами в униформу-«хамелеон», которую носила Элеонора.

Местного жителя звали Хедер Бижан. Было ясно, что он ожидает от отряда какой-то награды за то, что провел их в издалека видный город, который невежественные иностранцы сами бы никогда не нашли, но шеф персонала, во всяком случае, была счастлива, что он оказался с ними. Благодаря ему она могла обновить языковую программу, и он оказался кладезем информации о Пасуле. О Маршаде, однако, он говорил странно мало.

— А! — сказала Элеонора. — Что-то вроде льна или хлопка!

Программа усвоила местный диалект достаточно хорошо, чтобы Панэ мог договориться о проходе по мосту. Правда, кое-что Элеонору озадачило: почему с официальными лицами Пасула вообще пришлось договариваться. Маршадские охранники просто разошлись в стороны, освобождая путь — как будто людей здесь ждали.

— Да, — сказал абориген. Он задумчиво потер рог, размышляя, как лучше объяснить. — Мы делаем из него ткань, чтобы продавать.

— Товарная культура, — отметила шеф персонала. — А где посевы для пропитания? — спросила она, озираясь. — Думается, вы должны выращивать больше ячмериса, чем мы видим.

— Ну, — сказал Бижан, снова потирая рог, — я вообще-то не очень понимаю в сельском хозяйстве. Я вещи ремонтирую. — Он показал на свой заплечный мешок. — Думаю, здесь должны где-то быть другие фермы.

— Кто владеет землей?

Элеонора была приятно удивлена, когда узнала, что в окрестностях Ку'Нкока фермеры именно владеют землей. Фермы передавались по наследству по сложным культурным «правилам», благодаря которым они переходили из поколения в поколение более или менее целыми. Это лишало наследства почти всех «младших сыновей», но такова была общая проблема аграрных обществ по всей Галактике. Главное — фермы не разбивались на крохотные наделы, на которых невозможно вести хозяйство. Они также не продавались и не переходили в другие руки каким-либо иным путем — что приводило бы к образованию гигантских латифундий. Великие Дома Ку'Нкока вплотную подошли к проведению некой ползучей «сельскохозяйственной реформы», которая лишила бы крестьянство права владения землей, но, к счастью, ограниченная власть Домов тормозила реформы на полпути.