Сергей Довлатов. Марш одиноких
ВОЗВЫШЕНИЕ И ГИБЕЛЬ "НОВОГО АМЕРИКАНЦА" (Вместо предисловия) Эти заметки напоминают речь у собственного гроба. Вы только представьте себе - ясный зимний день, разверстая могила. В изголовье белые цветы. Кругом скорбные лица друзей и родственников. В бледном декабрьском небе тают звуки похоронного марша... И тут - поднимаетесь вы, смертельно бледный, нарядный, красивый, усыпанный лепестками гладиолусов. Заглушая испуганные крики толпы, вьг произносите: - Одну минуточку, не расходитесь! Сейчас я поименно назову людей, которые вогнали меня в гроб!.. Велико искушение произнести обличительную речь у собственной могилы. Вот почему я решил издать этот маленький сборник. Этот сборник - для тех, кто знал и любил "Новый американец" в период его расцвета. Кто скорбит о былом его великолепии. В ком живет ощущение потери. Парадокс заключается в том, что "Новый американец" - жив. Он жив, как марксистско-ленинское учение. При всех очевидных чертах его деградации и упадка. Умер-то, собственно, я. "Новый американец" всего лишь переродился. Хотя в нем по-прежнему работают талантливые люди. Сохраняются привлекате.шше черты институтского капустника. И газета по-прежнему оформлена со вкусом. Но главное - исчезло. То, ради чего и создавался "Новый американец". Что принесло ему какую-то известность. "Новый американец" утратил черты демократической альтернативной газеты. Он перестал быть свободной дискуссионной трибуной. Умирание "Нового американца" - пышно и безвозвратно. Так уходит под воду большой океанский корабль. Но мачты - видны... Историей "Нового американца" займутся другие. Для этого я чересчур субъективен. Тем более, что многие помнят, как это все начиналось. Кто-то помнит хорошее. Кто-то - плохое. Наша память избирательна, как урна... Поэтому я лишь бегло коснусь исторических вех. Оставаясь в рамках скромной гражданской панихиды... Как я теперь сознаю, газета появилась в исключительно благоприятный момент. Эмиграция достигла пика. С авторами не было проблем. (Как нет и теперь. Грамотеев хватает. Из одних докторов наук можно сколотить приличную футбольную команду.) Потребность в новой газете казалась очевидной. Существующая русская пресса не удовлетворяла читателя. "Новое русское слово" пользовалось языком, которым объяснялись лакеи у Эртеля и Златовратского... В общем, дело пошло. Мы получили банковскую ссуду - 12 тысяч долларов. Что явилось причиной немыслимых слухов. Относительно того, что нас субсидирует КГБ. А мы все радовались. Мы говорили: - Это хорошо, что нас считают агентами КГБ. Это укрепляет нашу финансовую репутацию. Пусть думают, что мы богачи... Газета стала реальностью. Ощущение чуда сменилось повседневными заботами. Мы углубились в джунгли американского бизнеса. Идеи у нас возникали поминутно, И любая откры-вала дорогу к богатству. Когда идей накопилось достаточно, мы обратились к знакомому американцу Гольдбергу. Гольдберг ознакомился с идеями. Затем сурово произнес: - За эту идею вы получите год тюрьмы. За эту - два. За эту - четыре с конфискацией имущества. А за эту вас просто-напросто депортируют... Пришлось начинать все сначала. Одновременно вырабатывалась творческая позиция газеты. Мы провозгласили: "Новый американец" является демократической .свободной трибуной. Он выражает различные, иногда диаметрально противоположные точки зрения. Выводы читатель делает сам... Мы называли себя еврейской газетой. Честно говоря, я был против такой формулировки. Я считал "Новый американец" "газетой третьей эмиграции". Без ударения на еврействе. Начались разговоры в общественных кругах. |
