В общем, нет коммунизма. И не предвидится...

Антикоммунисты ли мы? Можно ли быть против того, чего не существует?..

Как-то раз я беседовал с атеистом.

- Я атеист, - сказал атеист, - мой долг противостоять религии. И противостоять Богу!

- Так ведь Бога нет, - говорю. - Как можно противостоять тому, чего нет? Тому, что сам же и отрицаешь?..

Удивительно похоже рассуждают фанатики. Будь то рассуждения за или анти...

- Ладно, - сказал уважаемый человек из первых эмигрантов. - А если произойдет интервенция? Если появится возможность захватить Москву? Вы примете участие?

- Это значит - стрелять?

- Разумеется.

- В кого? В девятнадцатилетних одураченных мальчишек? В наших братьев и сыновей?..

Как ужасна сама мысль об этом! И как благородно на этом фоне звучит мирный призыв Солженицына:

"Живите не по лжи!"

Это значит - человек должен победить себя. Преодолеть в себе раба и циника, ханжу и карьериста...

Иначе - новое море крови. И может быть - реальный конец вселенной...

Мы сказали журналисту:

- Напишите о выставке цветов. Напишите без всяких позиций.

- Без всяких позиций? - удивился журналист. Затем подумал и говорит:

- Надо попробовать...

ПОНАДОБИЛИСЬ МНЕ...

Понадобились мне новые ключи. Захожу в мастерскую. У прилавка мужчина лет шестидесяти.

- Я - Кеннет Бауэре, - представился он и включил станок.

Над его головой я увидел портрет длинноволосого старика.

- Ты знаешь - кто это? - спросил мистер Бауэре. - Мой дедушка Альберт Эйнштейн! Я выразил изумление.

- Вы - еврей? - говорю. Надо же было что-то сказать.

- Я - американец, - ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы.

Затем указал на старинную фотографию. Пожилой мужчина в очках склонился над книгой.

- Ты знаешь, кто это? - спросил мистер Бауэре. - Великий ирландский писатель Джойс... Мой дядя!

- Значит, вы - ирландец? - сказал я. Надо же было что-то сказать.

- Я - американец, - ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы, теперь взгляни сюда.

Он показал мне цветной фотоснимок. Чернокожий боксер облокотился на канаты ринга.

- Узнаешь? Это великий боксер Мохаммед Али. Мой племянник...

Признаться, я несколько оробел. Кеннет Бауэре выглядел совершенно здоровым. Взгляд его был насмешлив и проницателен.

- Значит, вы - мусульманин? - сказал я. Надо же было что-то сказать.

- Я-американец.-ответил Кеннет Бауэре, не прерывая работы.

- Эти люди - ваши родственники?

- Да, - сказал он.

- Все эти люди - родственники?

- Безусловно, - сказал он.

- Люди всего мира? Всех национальностей? Всех эпох?

- Ты абсолютно прав, - сказал мистер Бауэре, - ты умнее, чем я думал.

Он закончил работу и протянул мне ключи. Я поблагодарил и расплатился. Мистер Бауэре с достоинством кивнул. Уходя, я еще раз спросил:

- Все люди мира - родственники? Братья?

- Вне малейшего сомнения, - ответил Бауэре и добавил: - Будешь в нашем районе, занеси мне свою фотографию...

МЫ И НЕ ЗАМЕТИЛИ...

Мы и не заметили, как превратились в старых американцев. Мы уже не замираем около витрин. Не разрешаем себе покупать четырехдолларовые ботинки. Не уступаем женщинам места в сабвее...

Привыкли, осмотрелись, чувствуем себя как дома. Даже лучше.

Мы беседуем с вновь прибывшими. Снисходительно выслушиваем их наивные темпераментные монологи:

- Продавцы такие вежливые! Полицейские такие обаятельные. Квартиры такие просторные...

Мы-то убедились - всякое бывает. И продавцы, бывает, обсчитывают. И полицейские грубят. И в просторной квартире неисправностей хватает...

В учреждениях бюрократии полно. Среди чиновников взяточники попадаются. Бывает, что и в очереди постоишь.