Никто ни до, ни после него не говорил таких слов благодарности. И сказано это было не в публичном выступлении перед миллионными массами, как принято у демагогов, и не по бумажке, подготовленной советниками. Сказано просто и честно, как говорится, от ясного ума и чистого сердца.

334

В мае 1945 года Сталину не было никакой надобности заискивать перед народом (он и прежде этого себе не позволял). Он стоял на вершине мировой славы, но ни в одном высказывании не найдешь у него признаков самодовольства, гордыни. И когда некие деятели и писатели повторяют, будто Сталин простых людей называл уничижительно «винтиками», то это либо глупость, либо преднамеренная ложь. Обратимся к первоисточнику.

В июне 1945-го, принимая участников Парада Победы, Сталин произнес: «Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают “винтиками” великого государственного механизма, но без которых мы все — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим».

Он прекрасно понимал, что бедствия войны и послевоенной разрухи ложатся главным образом на народные массы, а почести и блага достаются тем, у кого много чинов и высокие звания. Увы, столь простая мысль не укладывается в головы современных правителей, состоящих на службе у олигархов. При социализме привилегии у трудящихся, при капитализме — у имущих власть и капиталы. Переход к капитализму в СССР подготавливался со времен хруще-визма (в народе этого правителя звали «туристом», «кукурузником», «хрущом»). Партийная номенклатура, добившись абсолютной власти, устроила государственный переворот сначала горбачевский, а затем ельцинский...

Согласно документам и свидетельствам очевидцев, около 4 часов утра 22 июня 1941 года в Кремле собрались все члены Политбюро. Вел заседание Сталин. Были вызваны Тимошенко и Жуков. Молотов сообщил, что германское правительство объявило нам войну. Было решено дать новую директиву войскам — уничтожить врага. Но силы были неравными. Да и директива дошла до немногих наших частей. Оказывается, по свидетельству Г.К. Жукова, «перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками, и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радиосредствами... значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена. Поэтому связь с войсками осуществлялась по воздушно-проволочным средствам связи.

335

В штабы округов из различных источников начали поступать самые противоречивые сведения, зачастую провокационного характера».

В тот же роковой первый день войны Сталин вызвал Шапошникова. Об их разговоре сведений нет. Вряд ли можно сомневаться, что речь шла о возможном направлении главного немецкого удара. Сбивчивые, скудные, порой противоречивые сведения не позволяли сделать точных выводов. Но Борис Михайлович по-прежнему считал, что генеральное наступление идет на Москву. Вероломное нападение оправдано лишь в расчете на быстрейший разгром Красной Армии, захват столицы и капитуляцию советского правительства.

Судя по всему, Сталину и на этот раз, как в случае конфликта с Финляндией, пришлось если не сразу, то чуть позже осознать свой просчет и верность плана Шапошникова. Дело в том, что в последние месяцы пребывания Бориса Михайловича на посту начальника Генерального штаба под его руководством был составлен оперативный план развертывания Вооруженных Сил на случай войны, отражения агрессии фашистской коалиции.