Они обернулись и увидели сами знаете кого. Закинув ногу на ногу, он сидел в проеме окна, из которого несколько минут назад они выглядывали на улицу.

Никто не произнес ни слова, и так прошла целая минута. Ничего не происходило, только ладонь Билла нашла ладонь Дороти и стиснула ее.

Марсианин широко улыбнулся им.

– Языки проглотили, да?

Билл откашлялся.

– Это не иллюзия? Ты действительно мар... марсианин?

– О, Аргес, ну и тупой же ты, Джонни. Мало тебе того, что говорили по радио?

– Ах ты, чертов...

Когда он выпустил руку жены и направился к окну, Дороти схватила его за рукав.

– Билл, успокойся. Помнишь, что говорили по радио?

Билл Грюдер сдержался, но метнул на марсианина испепеляющий взгляд.

– Ну, ладно, – сказал он. – Чего ты хочешь от нас?

– Ничего, Джонни. С какой стати мне от вас чего‑то хотеть?

– Ну так убирайся к дьяволу! Нам компания ни к чему.

– Может, вы молодожены?

– Мы поженились сегодня после полудня, – гордо сообщила Дороти.

– Вот здорово, – обрадовался марсианин. – Тогда я и вправду кое‑чего хочу. Слыхал я о ваших мерзких любовных обычаях, а теперь смогу и увидеть.

Билл Грюдер освободился из рук жены и энергично прошел в другой конец комнаты. Там он протянул руки к марсианину, сидевшему на подоконнике... и повалился вперед, едва не вылетев при этом в открытое окно.

– Спокойно, спокойно, – сказал марсианин. – Цыпа‑цыпа.

Билл вернулся к Дороти и обнял ее, гневно посматривая в сторону окна.

– Черт возьми, – сказал он, – там его нет.

– Это тебе так кажется, дубина, – откликнулся марсианин.

– Все так, как говорили по радио, Билл. Но помни, он тоже не может причинить нам вреда.

– Он уже причиняет. Самим своим существованием.

– Вы знаете, чего я жду, – заметил марсианин. – Если хотите, чтобы я ушел поскорее, не стесняйтесь. Сначала снимите одежды, ладно? Ну, раздевайтесь же.

Билл снова шагнул вперед.

– Ты, маленький зеленый...

Дороти остановила его.

– Билл, дай я попробую по‑другому.

Выйдя из‑за спины мужа, она умоляюще посмотрела на марсианина.

– Ты ничего не понимаешь. Мы... мы занимаемся любовью, только когда остаемся наедине. Мы не можем и не будем этого делать, пока ты не уйдешь. Прошу тебя, уходи.

– Чепуха, киска. Я останусь.

И остался.

Три с половиной часа сидели они на краешке кровати, пытаясь не обращать внимания на марсианина. И разумеется, не говоря друг другу, что хотят его пересидеть, ибо знали уже, что это еще больше утвердило бы марсианина в его намерениях.

Время от времени они разговаривали или пытались разговаривать, но то была не очень‑то умная беседа. Порой Билл подходил к радио, включал его и крутил настройку, надеясь что кто‑то нашел способ разделаться с марсианами или давал конструктивные советы вместо призывов соблюдать спокойствие и не поддаваться панике. Билл в панику не ударился, но и спокойным его назвать было нельзя.

К сожалению, одна станция походила на другую – все производили впечатление сумасшедших домов, охваченных анархией... за исключением тех, что молчали. И никто не придумал, как вести себя с марсианами. Иногда читали заявление президента Соединенных Штатов, председателя Комиссии по Атомной Энергии или какой‑нибудь не менее важной персоны. Все эти заявления советовали людям соблюдать спокойствие и не волноваться, напоминая, что марсиане безвредны, и что с ними следует подружиться, если это возможно. Однако ни одна станция не сообщила ни об одном землянине, подружившимся с марсианином.