Вечером они сидели за столом в маленькой кухне, и Софья Андреевна на правах старшей первой взяла слово:

— Давайте обсуждать только реальные варианты. Лично мне приходит в голову лишь один: надо заставить Романа или разменять квартиру, или купить Марусе однокомнатную.

— Ну правильно! — возмутилась Тая. — Они останутся в ее трехкомнатной, а Машка…

— Все остальное — пустые мечты, — охладила ее пыл Софья Андреевна.

— Я ничего от него не приму, — тихо сказала Маруся.

— Тогда живи у нас…

— Или у нас…

— Нет, — покачала она головой. — Это исключено.

— А что же ты будешь делать?!

— Я… Я уеду.

— К Юльке?

— Софья Андреевна! Можно, я с вашего телефона пошлю телеграмму? — И, не дожидаясь ответа, Маруся, словно боясь передумать, сняла трубку и набрала «06». — Девушка, пожалуйста, Ивановская область, Савинский район, почтовое отделение Меховицы, деревня Новоюрово, Крылову Василию Игнатьевичу, — волнуясь, проговорила она. — А текст такой: «Если ваше приглашение остается в силе, я приеду. Маша!»

— Это тот старик, с которым ты познакомилась в метро? — первой нарушила тишину Лиза.

— Да ты что, Машка, белены объелась?! — взорвалась Тая. — Ты его видела две минуты! Может, это сволочь почище твоей Тамары! Или сумасшедший! Куда ты едешь?! Что ты вообще будешь там делать, в этой деревне? Коров пасти?

— Ты не горячись, — остановила ее Софья Андреевна. — Это не такой уж плохой вариант.

— Тогда объясните мне, чем он хорош, а то я, убогая, не понимаю!

— Она сменит обстановку — это главное. Придет в себя. Ее сейчас, в таком состоянии, ни в одно издательство не возьмут. Вообще никуда! У нее же на лбу написано: «На грани нервного срыва». А в деревню она, считай, отдыхать едет — на каникулы к дедушке. Лето только начинается! Загорит, воздухом надышится, соловьев послушает, вернется осенью — кровь с молоком. Будем от нее работодателей поганой метлой отгонять!

— А что ты Юльке напишешь? — не сдавалась Тая.

— Вот так и напишет: решила, мол, пожить летом у друзей на даче…

7

Генерал-майор Крылов Василий Игнатьевич в одночасье лишился всей своей семьи: жены Валентины Петровны, сына Коли, невестки Татьяны и любимой внучки Кати. Чудом уцелел только Катин муж Митя, потому что именно он и должен был сидеть за рулем своего новенького «мерседеса».

Но в то раннее июньское утро за руль сел Николай — хотел проверить, что это за штука такая — иномарка и с чем ее едят. А Василий Игнатьевич с Митей поехали следом на черной генеральской «Волге».

Трагедия произошла у них на глазах, в двух километрах от дачи: на крутом изгибе загородного шоссе «мерседес» вынесло на встречную полосу, прямо под колеса груженного кирпичом «МАЗа»…

Случилось это семь лет назад. И в квартире, и на даче жить стало невозможно: все здесь кричало о невосполнимой утрате. Впрочем, жизнь вообще потеряла какой бы то ни было смысл, вне зависимости от времени и места. Что могло вернуть ему радость бытия в семьдесят пять лет? Ничего! Кому он был еще нужен на этой земле? Никому.

И Василий Игнатьевич принял, как ему тогда казалось, достойное старого солдата решение: составил завещание в пользу Мити, выпил водки и отпер маленький сейф в стене под картиной, где хранился именной «Макаров».