Алюз Ифигения громко вскрикнула, Джерсен что-то прошипел сквозь плотно стиснутые зубы. Не прошло и двух часов пребывания на Фамбере, как их уже постигла беда!

— Выведены из строя передние подъемные винты, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. — Не бойтесь, нам ничего не угрожает. Мы вернемся на корабль.

Но это оказалось невозможным: ялик завис под угрожающим углом к горизонту, поддерживаемый в воздухе только центральным и задним винтами.

— Придется сесть, — вздохнул Джерсен. — Может, мне удастся устранить повреждение… Вы, вроде бы, говорили, что у этих людей нет никакого оружия.

— Это, должно быть, арбалет, отобранный у Кокура Хеккуса. У меня нет другого объяснения. Я так огорчена!

— Вы нисколько не виноваты. — Джерсен все свое внимание сосредоточил на управлении яликом, пытаясь удерживать его под таким углом, чтобы обеспечивалась необходимая тяга, позволяющая дотянуть до любого приемлемого для посадки места. В самый последний момент он выключил задние турбины, врубил на полную мощность двигатель и на какое-то мгновение выровнял ялик, благодаря чему посадка на покрытый гравием уступ в пятнадцати метрах над рекой получилась достаточно мягкой.

Из ялика Джерсен выбирался на негнущихся ногах. При виде причиненных ялику повреждений сердце его упало.

— Что-нибудь серьезное? — встревоженно спросила Алюз Ифигения.

— Очень. На корабль можно будет вернуться только в том случае, если удастся сдвинуть центральный винт вперед или каким-нибудь иным образом устранить дифферент при полете… Что ж, за дело.

Он извлек стандартный набор инструментов, которым комплектовался каждый ялик, и принялся за работу. Быстро пробежал час. Солнце прошло зенит и покатилось к западу. В долине потемнело, сгустились синие тени. Стало холодно. Воздух наполнился запахом снега и влажных камней. Вдруг Алюз Ифигения потянула Джерсена за руку:

— Скорее! Прячьтесь! Тадоуски.

Ничего толком не поняв, Джерсен все же позволил девушке затащить себя в расщелину между скалами. Мгновением позже взору его представилось ошеломляющее зрелище. С высокого холма спускалось около тридцати гигантских многоножек, на каждой из которых сидело по пять человек. Многоножки, как сразу же заметил Джерсен, внешне почти не отличались от сооруженного Пэтчем самохода, только были гораздо меньших размеров. Наездники, как на подбор один страшнее другого, очень мускулистые мужчины с темно-бордовой лоснящейся кожей. У них были колючие, холодные глаза, плотно сомкнутые тонкие губы, большие крючковатые носы. Их примитивная одежда была сделана из черной кожи, а шлемы — из такой же кожи и грубо обработанного железа. Каждый вооружен копьем, боевым топором и кинжалом.

Увидев ялик, весь отряд в изумлении остановился.

— По крайней мере, они не посланы специально для того, чтобы захватить нас, — прошептал Джерсен.

Алюз Ифигения промолчала и только еще ближе пододвинулась к нему. Однако даже в столь крайних обстоятельствах сама мысль о возможности соприкосновения их тел вызвала у Джерсена волнующий трепет.

Тадоуски окружили ялик. Часть их спешилась и стала переговариваться; их речь была грубой, нечленораздельной. Они начали обшаривать холм сверху донизу. Еще несколько секунд — и кто-то их них додумается заглянуть в расщелину.

— Оставайтесь здесь, а я попробую отвлечь их, — прошептал Джерсен Алюз Ифигении и тут же вышел вперед, заложив большие пальцы за увешанную оружием портупею.