— Оставайтесь здесь, а я попробую отвлечь их, — прошептал Джерсен Алюз Ифигении и тут же вышел вперед, заложив большие пальцы за увешанную оружием портупею. На какое-то мгновение воины опешили и молча уставились на Джерсена, затем вперед вышел воин в весьма замысловатом шлеме, не таком, как у других. Он заговорил. Произносимые им слова грубо грохотали, как мельничные жернова, и хотя, по всей вероятности, своим источником имели древний всеобщий праязык, Джерсен так ничего и не понял. Глаза вождя — таким, судя по всему, было его положение в отряде — скользнули мимо Джерсена, и в них снова вспыхнул огонь изумления. Из расщелины вышла Алюз Ифигения и сразу же обратилась к вождю на наречии, близком к языку тадоусков. Вождь не замедлил ей ответить. Остальные воины продолжали сидеть неподвижно. Никогда еще не доводилось Джерсену видеть картины более зловещей, несмотря на всю ее театральность.

Алюз Ифигения повернулась к Джерсену:

— Я сказала ему, что мы враги Кокура Хеккуса, что мы прибыли сюда из очень далекого мира, чтобы убить его. По словам вождя, их отряд готовит набег и собирается соединиться с другими отрядами, чтобы напасть на Аглабат.

Джерсен еще раз окинул вождя оценивающим взглядом.

— Спросите у него, может ли он помочь нам добраться до нашего корабля? Я хорошо заплачу ему.

Алюз Ифигения перевела. Вождь промычал что-то, свирепо ухмыляясь, затем заговорил. Алюз Ифигения тут же передала смысл его слов:

— Он отказывается. Сейчас отряд настроен только на этот грандиозный набег. Он приглашает присоединиться к ним. Я сказала, что вам необходимо отремонтировать механическую птицу.

Вождь снова заговорил. Джерсен заметил, что слово «дназд» прозвучало в его речи несколько раз. Алюз Ифигения — почему-то не сразу, что показалось несколько странным, — повернулась к Джерсену:

— Он говорит, нам не дожить до утра: нас убьет дназд.

— А что это такое?

— Дназд — огромное дикое животное. Эта местность как раз и называется Ущельем Дназда.

Снова раздался монотонный рокот голоса вождя. Ухо Джерсена, привыкшее помогать голове извлекать смысл из тысячи одного диалекта или наречия универсального языка, начало постигать общую тональность хриплого, гортанного говора вождя. Тадоуск, несмотря на угрожающее звучание слов, похоже, не был настроен враждебно по отношению к незнакомцам. Джерсен решил, что для такого отряда воинов разделаться с беспомощными путниками означало только уронить собственное достоинство. «Вы считаете себя врагом Кокура Хеккуса, — таким, похоже, был смысл его слов, — значит, должны присоединиться к вооруженному отряду, если, конечно, вы настоящий воин, несмотря на вашу нездоровую бледность».

Алюз Ифигения сделала свой перевод:

— Он говорит, что перед нами боевой отряд, а бледный цвет вашей кожи создает впечатление, будто вы больны, и если вы желаете присоединиться, то пожалуйста, но только в качестве слуги. А работы предстоит очень много и еще больше опасностей.

— Гм. Он именно так сказал?

— По крайней мере, в таком смысле выразился.

Судя по всему, у Алюз Ифигении не было ни малейшего желания присоединяться к вооруженному отряду варваров.

— Спросите у вождя, — обратился к ней Джерсен, — имеется ли у нас хоть какая-нибудь возможность возвратиться на корабль?

Алюз Ифигения передала вопрос вождю. Тот сардонически усмехнулся и пророкотал, как понял Джерсен, следующее: «Только в том случае, если удастся спастись от дназда, если удастся преодолеть более двухсот миль пути через горы без пищи и воды».

Алюз Ифигения упавшим голосом по-своему перевела ответ вождя:

— Он говорит, что ничем не может помочь нам.