— Вот тот человек. По крайней мере тот, кого Цирцея назвала Язоном.

— Хорошо, — откликнулся другой, басовитый голос. — Она-то должна знать. Значит, это — Язон!

Через проход в темноте вошел Панир, а сразу за ним — высокий золотоволосый мужчина, словно перенесенный из какого-то античного мифа. Он выглядел настоящим полубогом — высокий, мощного сложения, с мускулами, перекатывающимися под тонкой золотистой туникой, и голубыми глазами, в которых было что-то беспокоящее. Его оливковую кожу окружало, подобно ореолу, слабое мерцание. Мне показалось, что сам солнечный бог Аполлион предстал передо мною.

— Это Фронтис, — сказал фавн. — Оставляю вас наедине, по крайней мере на время. — Он быстро направился к колоннам — темнота расступилась и поглотила его.

Фронтис медленно подошел к ложу, опустился на него и кивнул мне на соседнее. Пока я усаживался, он внимательно разглядывал меня.

— Ты Язон, — произнес он, цедя слова, — и значит, мы с тобой враги. Во всяком случае, наши боги враждуют. Есть в этом какой-то смысл или нет, не мне решать. Но сейчас в этой комнате нет никаких богов… по крайней мере я надеюсь на это. Так что выпьем. — Он вынул из-за кушетки хрустальный потир, наполненный желтым вином, сделал небольшой глоток и подал мне. Я пил долго и жадно, потом отставил сосуд в сторону и перевел дух.

— Я не говорил, что я Язон, — заметил я. Он пожал плечами.

— Я слишком молод для жреца, — обезоруживающе признался он. — Это чистая случайность, что я так много знаю. Есть вещи, которые мне неизвестны, и это может оказаться выгодным для тебя. Зато Офион… именно он настоящий жрец Аполлиона и представляет для тебя большую опасность. Потому, что верит в богов.

— А ты… нет?

— Ну, разумеется, верю, — ответил он и улыбнулся. — Но не думаю, чтобы это были боги: уж больно они похожи на людей, разве что чуть поумнее нас. Осталось еще вино? Прекрасно… — Он выпил. — А сейчас, Язон, поговорим как разумные люди. Офиона мучают суеверия, и его можно понять. Я прошел обучение, и хотя есть вещи, которых не могу объяснить — например, корабль-призрак, — однако падаю ниц перед Аполлионом только во время службы в храме. Здесь, в этих покоях, мы можем разговаривать свободно и задавать друг другу любые вопросы. Например, почему ты не бежал, когда тебе дали возможность?

— Невежда подобен слепцу, — ответил я. — А слепец не бежит, если подозревает, что может встретить пропасть на пути.

Фронтис внимательно разглядывал меня.

— Корабль-призрак прошел сегодня мимо Гелиополиса, и две наши галеры отправились в погоню, — произнес он. — Одна из них привезла тебя сюда. Существуют всевозможные пророчества, легенды и предупреждения… слишком много всякого! Говорят, что когда вернется Язон, проклятие будет либо снято, либо еще усугубится. Все это таинственно, слишком таинственно. Но если человек вопрошает богов, он рискует получить в ответ молнию, и это наилучшим образом отучает от любопытства. — Фронтис кашлянул и вновь пожал плечами. — Здесь не святой храм и не святилище алтаря… Ты носишь странную одежду. Много поколений прошло со времен первого Язона. Я знаю, что ты — не он. Но кто же ты?

Как я мог ему это объяснить? Я молча смотрел на него, а он улыбнулся и вновь предложил вина.

— Я изучаю и точные науки, и теологию, — сказал он. — Позволь, я попытаюсь угадать. Где-то во времени и пространстве существует иной мир, из которого ты прибыл.