— А вдруг рядом с тобой был кто-то, кто совсем не разделял твоего чувства облегчения?

— Как это?

Старый сыщик махнул рукой. Опершись локтями на стол, он опустил подбородок на раскрытые ладони. Неожиданно инспектор подался вперед и прищурившись уставился на своего молодого коллегу.

— Ты поддерживал все эти дни постоянный контакт с Ван Беммеленом?

Фледдер покачал головой.

— Да нет, я говорил с ним всего два раза.

— Первый раз, — сказал Де Кок, — когда доктор неудачно пошутил по поводу трупа, возможно, забытого в анатомичке, и заявил, что Рихард Недервауд, по всем признакам, страдает паранойей и одержим навязчивой идеей… Верно?

— Да.

Де Кок приставил указательный палец к груди своего помощника.

— Во время ваших разговоров ты ни разу не упомянул об исчезновении Аннетье Схеепстра?

— Нет.

— А при встрече с доктором Лестерхейзом?

— Тоже нет. Речь шла только о Розалинде ван Эвертсоорд.

Де Кок задумчиво провел рукой по своему широкому подбородку.

— Тогда почему доктор Ван Беммелен потребовал у советника юстиции закрыть следствие по поводу исчезновения двух женщин? И в предписании министерства тоже речь идет о двух женщинах!

Фледдер слушал, раскрыв рот.

— В самом деле… — пробормотал он. — Речь все время идет об исчезновении двоих…

— Вот именно! — Де Кок почти ликовал.

— Это означает, — глухо произнес Фледдер, — что Ван Беммелен откуда-то знает об исчезновении Аннетье Схеепстра.

Лицо Де Кока окаменело.

— Совершенно верно! Спрашивается: откуда? Бертус из Утрехта никому не сказал об исчезновении Аннетье Схеепстра и мы — тоже. Каким образом Ван Беммелен узнал об этом?

Де Кок смотрел на Рихарда Недервауда, который сидел за столом, уронив на руки взлохмаченную голову, со смешанным чувством досады и жалости. На юноше был все тот же пиджак из грубой шерсти с кожаными отворотами, в котором он явился в полицию, когда пришел сообщить об исчезновении Розочки. Господи, кажется, целая вечность прошла с тех пор!

Казалось, молодой человек был погружен в глубокий сон, он даже не заметил, как вошел Де Кок, и инспектору пришлось потрясти его за плечо. Рихард Недервауд медленно выпрямился и провел по лицу согнутыми пальцами.

— А-а, инспектор… — Он широко зевнул.

Де Кок улыбнулся.

— Да, я, — сказал он просто.

Рихард Недервауд встряхнулся, окончательно освобождаясь от сонной одури.

— Где вы были сегодня утром, инспектор?

Де Кок взял стул и уселся напротив.

— Вы хотите сказать: во время вашей очной ставки в больнице?

Рихард кивнул.

— Мне вас там очень не хватало, — сказал он.

— Я поздно лег накануне, около трех часов ночи, — извиняющимся тоном пояснил Де Кок. — Ну и позволил себе утром поспать на часок подольше.

Юноша сокрушенно покачал головой.

— Вы не должны были доверять проведение этой очной ставки молодому следователю!

— Вы имеете в виду моего молодого коллегу Фледдера?

— Да, я говорю о том молодом человеке, что был тогда вместе с вами в комнате, когда я пришел сообщить об исчезновении Розочки. Может быть, он и хороший следователь, не мне судить… но сегодня утром в больнице он проявил себя как человек не самый проницательный.

Де Кок нахмурился.

— В каком смысле?

— Да это же был настоящий спектакль! — возмущенно воскликнул Рихард Недервауд.