Над зданием терминала развевались красные флаги с серпом и молотом в верхнем правом углу.

Нас встречали чёрные внедорожники, возле которых стояли люди в форме.

— Прибыли, товарищи! — объявил пилот, выходя из кабины. — Сейчас открою люк и спущу трап.

Когда он это проделал, мы двинулись вниз по ступенькам. Я шёл первым. Ко мне сразу направился человек с нашивками майора. Отдал честь.

— Товарищ Сырмяжский, с возвращением. Прошу за мной.

Нас рассадили по машинам, и кортеж направился к выезду из аэропорта.

Глава 2

Ехали в молчании. Чуствовалось напряжение. И оно было вполне понятно. Я прокручивал в голове все сведения, которые мне были даны, но о Юматове разведке Камнегорска известно было мало. А мне наверняка придётся с ним общаться. Насколько хорошо они с Сырмяжским знали друг друга? Вроде, не друзья, но коллеги и соратники. Вместе боролись за свержение монархии в Старгороде и организовывали новую власть. Вот только почему Юматов отправил своего товарища с такой миссией, в результате которой того могли казнить? Не пытался ли вождь коммуны подставить Сырмяжского? Ничего этого я не знал и потому чувствовал себя неуверенно.

По пути разглядывал город. На утопию он не походил. Не было небоскрёбов, подвесных дорог, и машины не летали. Зато повсюду мелькали красные растяжки с лозунгами, которые я не раз встречал прежде. Явно их брали прямо из книг. Плакаты тоже попадались. Ну, и чуть ли не на каждом доме развевались красные флаги с серпом и молотом в уголке. Также я увидел большой потрет Юматова, установленный на большом здании, смахивающем на дворец. Вождь местного пролетариата был одет в серый китель, украшенный парой орденов. Короткие волосы, квадратная челюсть, устремлённый в будущее мудрый взгляд.

Наконец, кортеж добрался до площади, посреди которой стояла медная статуя. Всё с тем же Юматовым, естественно. У подножия лежали красные цветы — целая охапка.

Мы вышли и в сопровождении конвоя направились к входу в большое здание, украшенное каменным гербом, в котором угадывались знакомые элементы: серп, молот, звезда, колосья. Я будто попал в прошлое своего мира, которое почти не застал и едва помнил.

На широком гранитном крыльце стояли часовые в военной форме. С автоматами. Нас пропустили без вопросов, даже по стойке «смирно» вытянулись и руки к фуражкам приложили.

Встретивший нас майор переговорил с дежурным, и делегатов тут же разделили. Я оказался в компании ещё трёх человек.

— Прошу за мной, товарищи, — проговорил майор, подойдя к нам.

— Куда мы? — нервно спросил Никонов.

— Приказано поместить вас на карантин, — отозвался майор, шагая впереди. — Это не займёт много времени.

— Но мы не больны, — сказал Огарёв. — Зачем это нужно?

— Я должен сделать доклад товарищу Юматову, — вставил я.

— Разумеется, — кивнул майор. — Но приказ есть приказ, товарищи. Сюда, — он указал мне на приоткрытую дверь.

Явно эта комната предназначалась только для меня. Я заглянул внутрь. Маленькая и почти пустая. Только стол и два стула. Окна не было. Пол и стены были облицованы мелкой светло-голубой плиткой. Видимо, чтобы было удобно мыть.

Обернувшись, я увидел оставшегося у двери одного из конвойных. Видимо, ко мне скоро придут. Нужно ждать.

Пройдя к столу, я уселся на стул лицом к выходу.

Спустя четверть часа в комнату вошёл невысокий мужчина лет сорока, лысоватый, в больших очках и в халате, который был ему заметно велик. В руке он нёс кожаный саквояж.

— Добрый день, товарищ, — проговорил он, ставя его на стол справа. — Меня зовут Карл Иванович, я отвечаю за карантинные меры. Надеюсь на ваше понимание и сотрудничество.