Я проснулся в семь утра. Принял душ и уже собирался пойти разведать, как обстоят дела с завтраком, когда объявилась Ольга.

— Вам звонят, товарищ Сырмяжский, — сказала она. — Из комиссариата. Перевести сюда?

— Конечно. И срочно.

— Минутку.

Вскоре в спальне ожил телефон. Я сразу поднял трубку.

— Товарищ Сырмяжский у аппарата.

— Привет, Феликс. Это Роман. Узнал?

— Конечно, — соврал я. — Какие новости?

— Думаю, хорошие. Главный ждёт тебя с докладом в четыре. Даёт время подготовиться. Ты уж не оплошай.

— Постараюсь.

— Ну, давай тогда. Может, увидимся. Если нет, потом. Созвонимся, в общем.

— Ага, спасибо.

Повесив трубку, я пошёл искать Ольгу, попутно пытаясь сообразить, кто мне только что звонил. Явно знакомый и коллега. Роман… Хм… Что-то я не припоминаю товарища с таким именем. Ладно, будем действовать по ситуации. В любом случае, сейчас главное — составить доклад. Времени у меня на это оказалось меньше, чем я ожидал, но это к лучшему. Чем быстрее я встречусь с Юматовым, тем… В общем, надо засесть за отчёт о посещении Камнегорска, причём сразу после завтрака. Конечно, я знал, что писать, но ведь нужно было это всё набрать. А печатать на машинке я так толком и не научился. И ведь не поручишь никому — дело-то секретное. Ни для чужих ушей, ни глаз не предназначенное.

Составлению доклада я посвятил несколько часов. За образец взял несколько старых, нашедшихся в кабинете Сырмяжского. Просто чтобы выдержать стиль.

Наконец, пришло время выдвигаться. Шофёр довёз меня до Дворца Трудящихся — так называлась резиденция Юматова, где располагалось и правительство — Центральный Комитет. Здание больше смахивало на крепость и хорошо охранялось. Чтобы попасть внутрь, пришлось пройти несколько проверок, но в конце концов я добрался до приёмной. Там обо мне доложил секретарь в военной форме и с нашивками старшего лейтенанта.

— Можете входить, товарищ Сырмяжский, — сказал он, положив трубку. — Вас ожидают.

Часовые открыли мне дверь, и я переступил порог большого зала, в центре которого стоял вытянутый стол из чёрного дерева, окружённый стульями. Справа тянулся ряд окон, с потолка свисала здоровенная бронзовая люстра с хрустальными подвесками. В дальнем конце зала виднелся ростовой портрет Юматова. Справа от него торчал красный флаг. Нет, пожалуй, скорее, знамя.

Самого председателя видно не была. Пройдясь мимо стола, я сел в крайнее кресло и приготовился ждать. Но тут портрет сдвинулся в сторону от знамени, и стал виден спрятанный за ним большой вертикальный экран. Он вспыхнул, и на нём появилось изображение Юматова. Глава партии был одет в синий костюм и смотрел прямо на меня.

— Привет, Феликс, — проговорил он.

Голос был слегка искажён динамиками. Я поднялся, прикидывая, как ответить. Кланяться, во всяком случае, точно не стоило.

Я, конечно, рассчитывал встретиться с Юматовым вживую, а не через телевизор. Но, похоже, председатель решил не рисковать. Мне говорили, что он параноик, но я не ожидал, что настолько. По крайней мере, Сырмяжский не упоминал о подобных мерах предосторожности, так что, видимо, это нововведение.

— Садись, садись, — сказал Юматов, слегка махнув рукой.