– Я ненавижу тебя, ненасытное животное! Ты ухитрился сломать все, кроме своего недремлющего «дружка». – Она вдруг в упор посмотрела на Сандру. – Не правда ли, это чудо, моя дорогая, – сохранить чудовищную потенцию в таких испытаниях? Но муж уверяет, что так реагирует лишь на меня. Правда, Берти? – Приподняв подбородок мужа, Мона призывно заглянула в его глаза.

– Перестань. Сандра здесь ни при чем. Мы просто друзья.

– Тогда пусть катится к черту! – Взвизгнула Мона и бросила на пол наполненный Бертом бокал. На них с любопытством оборачивались сидящие за соседними столиками, подошла официантка и затараторила что-то по-французски. Берт достал деньги, Сандра отвернулась, чтобы не видеть его растерянное лицо.

– Дело в том, дорогая, что Сандра не может ходить. Она лечит в санатории поврежденные ноги, – объяснил он извиняющимся тоном.

– Ну, значит, пусть вылетает, как влетела сюда. Или мне помочь? – Мона очаровательно улыбнулась Сандре. Это был оскал тигрицы, готовой перегрызть сопернице горло.

Берт склонился, чтобы подхватить Сандру на руки. Но Мона оттолкнула его.

– Сиди спокойно, дорогой. С твоими травмами не стоит перенапрягаться. Тем более что я рассчитываю на страстную ночь.

Мона поднялась и походкой Клеопатры направилась к метрдотелю. Берт опустил глаза:

– Извини. Я бы все равно не смог донести тебя. У меня подкашиваются колени.

– От любви? – насмешливо уточнила Сандра.

– Не знаю. От любви или от ненависти. Не знаю. А может, это так и бывает – одно воспламеняется от другого? Иногда я, действительно, чувствую себя идиотом, сходящим с ума от бешенства.

– В присутствии Моны, – понимающе кивнула Сандра. Власть этой прекрасной и одновременно отталкивающей женщины над силачом и добряком Уэлси казалась ей загадочной. Ей было обидно за его унижение и в то же время противно.

– Да что тут непонятного, Фея? Я хочу ее. Всегда хочу… Когда-нибудь мы перегрызем друг дружке горло… Нет, я сдамся ей без сопротивления. Ведь я очень, очень виноват перед Моной… – Берт болезненно поморщился и закрыл ладонями лицо, увидев возвращающуюся жену.

Она торжественно шествовала между столиками в сопровождении спортивного мужчины в фуражке таксиста.

– Я заплатила этому человеку, чтобы он отвез ее на место. – Мона кивнула и мужчина подошел к Сандре. Она сжалась и шумно вдохнула воздух, чувствуя, что теряет сознание. Сильные руки подхватили ее.

– Извините, мадемуазель. Я не сделаю вам больно. – Сказал крепыш, поднимая Сандру.

– Спокойной ночи, милочка… – кивнула Мона. – Надеюсь, тебя не преследуют эротические сны? – Она захохотала, но, заметив гневный взгляд Берта, тут же расцвела нежнейшей улыбкой. – А что тут у нас на десерт, любовь моя?

Последним, что видела уносимая прочь Сандра, был поднос с фруктовым пирогом и сливками, проплывающий на уровне ее лица в руках спешащей к столику официантки.

Год назад преуспевающего молодого журналиста с позором выгнали из культурных новостей престижного еженедельника.

– Уж очень круто взял, сынок, – покачал головой его шеф, выложив на стол исполнительный лист, в котором сообщалось, что редакция еженедельника должна возместить моральный ущерб пострадавшему в размере 40000 долларов. В качестве истца выступал некий театральный экспериментатор, показавший в Лос-Анджелесе спектакль «Голубая свеча» по мотивам произведений Оскара Уайльда.