— Мано-о-он, а что ты задумала? — поинтересовался потенциальный труп.
— Знаешь, Илианчик, есть такая присказка: «Я слишком много знал».
— Мано-о-он, давай без глупостей, в конце концов, я твой родственник, — привёл аргумент во спасение своей жизни Илиан.
— Бывший, — выдохнула ему в самое ухо. И он почувствовал, как холодная сталь коснулась горла. — А теперь рассказывай, и НЕ ЛГИ мне, — он чувствовал её дыхание у самого уха.
Да-а-а… вот так, близко, грудь касается его плеча… подыши ещё…
— Илиан? — позвала Манон, не на такую реакцию она рассчитывала, обычно ей начинали выкладывать всю подноготную, ну или посылать куда подальше… а этот лежит, лыбится.
— Илиан! — Манон потрясла его за плечо, приложив пару раз затылком об пол, приводя в чувство, он застонал и поморщился.
— Прости… больно, да? — тон такой испуганно-заботливый и в глаза заглядывает с сочувствием.
— Нет, ничуть… — а в глазах жалобное… щас умру. — Манон, а у меня нос чешется, и пятка тоже, голова болит и кружится, тошнит…Манон, а почему тебя две?
— Илиан?! — она прижала ладошку к горячему лбу. — Демоны, ты бредишь, Илиан.
— Рук не чувствую… — простонал, закатывая глаза.
Манон быстро стала вспарывать плотные витки верёвки, рачительная хозяйка в ней злилась на Леона. Столько отличной верёвки придётся выбросить, такими обрезками никого уже не свяжешь. Вычту из жалования, чтоб впредь думал головой, успокоила себя Манон. И заметку себе поставила: научить парня правильно связывать пленников.
Покончив с верёвками, она склонилась над бледным Илианом. Погладила по волосам, лицо такое всё чумазое, вид несчастный-пренесчастный. Она начала растирать сначала одну руку, потом вторую, возобновляя кровообращение, перешла на ноги, потом грудь. Илиан лежал и постанывал, руки его сжались в кулаки.
— Потерпи, сейчас приедет вредный старый брюзга Антуан Морро, и ты быстренько пойдёшь на поправку, поверь моему опыту, — рука Манон случайно наткнулась на что-то твёрдое, Илиан застонал. Опустила глаза, потом перевела взгляд на лицо Илиана. Бледное, с горящим румянцем, глаза крепко зажмурены, с закушенной нижней губой. Руку она не убрала, злорадная улыбка скривила губы, сейчас она ему отомстит за всё хорошее…
— Илиа-ан…
— Мммммм — промычал он, не разжимая губ.
— Илиа-ан… — более настойчиво позвала она.
— Что-о-о? — с усилием, выдавил хрипло мужчина.
— А чего ты стонешь? Тебе больно? — в голосе столько участия и сострадания.
— Да-а-а, — прохрипел.
— А где тебе больно? — рука как бы нечаянно надавила на значительно возросшую выпуклость.
— Ве-езде-е, — простонал мужчина и взмолился, — Манон, убери руку.
— Видишь ли, Илиан, — Манон постучала пальчиками по сами знаете чему, — мне придётся оставить тебя в доме. Поэтому договоримся на берегу, — Илиан слегка выгнулся навстречу её руке.
— Лежи смирно! — приказала Манон. — Я проверяю тебя на прочность, зная твою кобелиную натуру, а у меня тут девушка молодая, неопытная…
Рука Манон уже непроизвольно поглаживала, вне зависимости от хозяйки.
— Предупреждаю, подкатишь к ней свои бубенчики… — Манон демонстративно раскрыла дагу. Три лезвия раскрылись лепестками и тут же соединились воедино. |