– Я не буду ходить вокруг да около, Фабель. – Ван Хайден жестом предложил ему сесть. – Вы знаете о моем отношении к вашему решению уйти из полиции Гамбурга. Я бы согласился даже на то, чтобы вы перешли в другой отдел, лишь бы остались в нашей системе.

– Я очень ценю это, господин начальник. Но я уже принял решение. – Фабель не пытался скрыть своего недовольства. – И, со всем уважением, должен заметить, мы уже это обсуждали…

– Я пригласил вас не для того, чтобы повторяться, – резко отреагировал ван Хайден. – Мы с герром Вагнером хотим обсудить с вами нечто другое.

– Поймите меня правильно, – вмешался Вагнер, – я не разделяю мнения герра ван Хайдена, что альтернативой вашему решению уйти из полиции Гамбурга может быть перевод в другое подразделение. Я знаю, что в последние годы вам удалось успешно завершить расследование четырех дел по серийным убийствам.

– Ну, это зависит от того, что вы понимаете под словом «успешно», – заметил Фабель. – Я потерял одного сотрудника, а другой получил такую душевную травму, что до сих пор находится на излечении.

– Кстати, как дела у фрау Клее? – поинтересовался ван Хайден.

– Мария – сильная женщина, – ответил Фабель. – Очень стойкая. Думаю, что во многих отношениях именно это ее главная проблема. Она старалась пережить случившееся, еще больше погрузившись в работу. Не дала себе времени оправиться от полученных физических и психологических ран. Вот почему она в конце концов сорвалась.

– Фрау Клее серьезно ранили при задержании преступника по тому делу, тогда герр Фабель потерял своего сотрудника, – посчитал необходимым дать Вагнеру нужные пояснения ван Хайден.

– И тогда погиб еще один патрульный полицейский, – добавил Фабель.

– Да… – нахмурился Вагнер, – дело Витренко. Поверьте, я прекрасно осведомлен о выходках нашего украинского друга. Василь Витренко возглавляет список самых опасных преступников.

– Ко всему прочему Мария оказалась… – Фабель замялся, подыскивая подходящее слово, – вовлечена в отношения – правда, сама того не подозревая, – с убийцей по другому делу. Боюсь, что все это, вместе взятое, оказалось для нее слишком сильным ударом.

– Фабель, – заметил ван Хайден, – дело не просто в потере уверенности и посттравматическом стрессе. У фрау Клее сильнейшее нервное расстройство. Мы все знаем, что она должна была по праву занять освобождаемое вами место. Мне очень неприятно это говорить, но я сильно сомневаюсь в том, что она сможет продолжить работу в отделе по раскрытию убийств.

– Надеюсь, что к моему мнению тоже прислушаются, – заметил Фабель.

– Это вряд ли, обер комиссар, – возразил ван Хайден. – К тому времени как фрау Клее сможет вернуться на работу, вас уже давно не будет в полиции. Но это ваш выбор, Фабель. Не мой. В любом случае я не сомневаюсь, что мы сможем подобрать фрау Клее хорошее место в другом подразделении полиции Гамбурга.

Фабель промолчал, и Вагнер нарушил неловкую паузу:

– Так или иначе, герр Фабель, как я уже сказал, у вас есть природный дар раскрывать сложные убийства. А последнее дело… просто высший пилотаж, по другому и не скажешь! Ваши заслуги известны далеко за пределами Гамбурга. Как бы вы к этому ни относились, но ваше имя пользуется огромным уважением в полицейских кругах по всей Германии и вы считаетесь самым опытным и успешным следователем, раскрывшим наиболее сложные, в том числе и серийные, убийства.

– Я определенно не считаю, что обладаю какими то особыми качествами, – ответил Фабель. – Скорее нам просто не повезло в том, что четыре серийных убийцы проявили себя именно в нашем округе. Плюс к тому на моей стороне была замечательная команда и немного удачи.