|
Для этого нужны веские основания: вновь открывшиеся обстоятельства, улики… да ты сам знаешь, о чем говорю. Что я могу представить? Свои умозаключения, основанные на домыслах и догадках? Кого они заинтересуют? Никого! Покрутят у виска пальцем, и на этом все мои потуги закончатся. Совсем другое дело, если выходить наверх с доказательствами и подозреваемым лицом. А кто эти доказательства будет собирать? Я в силу своего положения заниматься этим делом частным образом не буду. Первая же жалоба будет расценена как злоупотребление должностными полномочиями. Если ты ходишь, как сказал, под законом, то я еще и под руководством, и не только районным, но и главка. Малейший прокол, необоснованный шаг вправо или влево, и меня сольют, в два счета схавают и не поморщатся. Многим поперек горла стою. Есть еще одна причина – натурально нет времени. Заморочек служебных выше крыши.
В доказательство своих слов Иван провел ребром ладони по горлу и подвел черту: – Короче, я все обдумал и рассчитываю на тебя. Ты сможешь официально и спокойно проводить свое, адвокатское расследование, представляя интересы потерпевшей стороны, а от себя обещаю всестороннее содействие во всем. Нутром чувствую и знаю, что стоит только капнуть, и ухватишься за ниточку. А когда посильнее дернешь, куча дерьма всплывет. – Иван замолчал и потом добавил, окончательно расставив все по местам: – Я пообещал Сливину помочь! Я понял, что Луценко с меня уже подобру не слезет. Как мент правильный, он слов на ветер не бросал и очень дорожил своей репутацией. Кроме того, Иван понимал, что я включить заднюю скорость просто не имею права, потому что наши с ним отношения не предусматривали отказов и отговорок. – Ведь знаешь, старый хрыч, что не могу отказаться, – сдался я. – Иначе мне отсюда живым не выйти. – Мы оба рассмеялись. – Вот и добро, – облегченно выдохнул Иван. – Что бы ты хотел еще узнать? – Известно о последних ее перемещениях? – спросил я. – Утром ушла в спортивный клуб, где работала инструктором. Потом ее позвали к телефону, и она убежала. Даже свой мобильник оставила в раздевалке. Куда она ушла, неизвестно. – Связи ее установили? – Девочка была не особо общительная, но состояла в близких отношениях с Яковлевым Андреем. Они вместе работали в клубе. Его-то в первую очередь и заподозрили. – Кто следователь? – Дело вел Захаров. Сейчас он на пенсии. Можешь с ним встретиться и поговорить. – Это обязательно, – сказал я и сделал пометку на листе бумаги. Даже для меня, впервые узнавшего об обстоятельствах, было очевидно, что дело с «душком». Просто так даже кирпичи на голову не падают, и молодые, здоровые девушки ни с того ни с сего за сердце не хватаются и головой о твердые предметы не бьются. И выходило, что все произошло где-то неподалеку, скорее всего в квартире или другом помещении. Преступник наверняка был знаком с убитой, коли попытался избавиться от тела. Это были очевидные факты, лежащие на поверхности, и непонятно, почему следователь и оперативники опустили их. В этом предстояло разобраться… Мои размышления прервал голос Ивана: – О гонораре договоришься сам. Отец потерпевшей человек с достатком. Берешь дело в производство, а информационную поддержку обеспечу хоть сейчас. Устраивает такой вариант? – Разберемся, – сказал я. – Вот и добро! Не будем откладывать в долгий ящик и начнем немедля. Иди сюда. – Луценко развернул в мою сторону экран компьютера и раскрыл изображение. * * * То, что я увидел, было весьма любопытно. Текст начинался со стихотворной заставки, выполненной в виде иероглифов: Огнем озаряется алое знамя, На ветре трепещет крылом журавля, В горячих сердцах разгорается пламя, Его знаменосец — Я. |
