— Ну я прошу тебя! — умолял Мишель, отрывая от себя руки Анны. — Да ведь теперь уж ничего не случится, вот и револьвер у меня!

Кое-как высвободившись, он бросился вниз, краем глаза заметив, как Анна побежала вслед ему.

Негромко хлопнула входная дверь.

Мишель, в два длинных прыжка одолев последний лестничный марш, тоже выскочил на улицу, быстро огляделся, заметил убегающую по проулку фигуру в распахнутой шинели, бросился вслед, отчаянно крича:

— Стой!.. Стой немедля!..

Заметил, как беглец, обернувшись на ходу, вскинул правую руку, и тут же хлопнул выстрел.

Мишель привычно пригнулся, отпрыгнул в сторону, тоже вскинул револьвер и, ловя в прорези прицела мелькающие ноги, нажал на спусковой крючок.

Револьвер дернулся в руке, и беглец вдруг, споткнувшись на полном ходу, упал, кубарем покатившись по мостовой.

Попал! — понял и удивился Мишель.

Побежал вперед, не подумав даже, что теперь злодей может хорошенько прицелиться и застрелить его...

Бах!

Бах!..

Близкая пуля взвизгнула возле уха.

Мишель тоже выстрелил, целя в сторону, дабы не попасть, но напугать, сбить противника с прицела.

Бах!

«Только бы Анна под шальную пулю не сунулась!» — испугался он.

Подскочил, выбил ударом ноги из рук покушавшегося на его жизнь злодея револьвер, прыгнул, навалился сверху, выворачивая ему руки за спину.

Тот почти не сопротивлялся, и Мишель понял вдруг, что теперь вот, пока тот смертельно напуган смертью напарника, и надо бы учинить ему допрос, чтобы вызнать всю правду! Теперь — не после!..

Рывком перевернул пленника на спину, уставил ему в грудь револьвер. На мгновение смутился было, со стороны себя представив: ведь подобно «товарищам» орет, смертью пугает!.. Все так, но только как иначе правду узнать? Через минуту тот душегуб очухается и от всего открестится, покажет, что с приятелем мимо гулял, а Мишель на них напал, и уж тогда не они, а Мишель главным злодеем станет! Или, того не лучше, в Чека его заберут да, не разобравшись, в расход пустят, тем нить оборвав.

И уже наплевав на все приличия, Мишель, страшно вращая глазами, прокричал:

— Говори!.. Кто тебя послал?!

Да прибавил еще кое-что из лексикона Паши-кочегара, про клюзы и кнехты, отчего злодей тут же сообразил, что с ним не шутят, и испуганно залепетал:

— Это не я... я не хотел... меня послали... только не убивай меня, товарищ!

— Кто послал?.. Ну, говори! — прикрикнул Мишель, чувствуя, как с каждым мгновением утрачивает столь необходимую ему теперь злость.

— Кто?! Отвечай, не то счас прибью!..

— Гуковский! Это он сказал, что вы контра белогвардейская и что вас через то стрельнуть надо.

Гуковский? Значит, все-таки он?!

Мишель, хоть и ожидал нечто подобное, на мгновение опешил.

Ну вот и замкнулся круг — начпрод Куприянов — оценщик Гохрана Кац — Гуковский и эти вот два душегуба, что были сюда посланы, дабы убить его.

Значит, все верно, все так и есть, и коли теперь дале потянуть, то можно и сокровища царские вытянуть, до коих, может быть, лишь шажок малый остался!..

Так?

А ведь — пожалуй!.. Да коли по совести посудить, так никогда еще он не был столь близок к разгадке тайны!

Да только думая так да планы строя, знать не знал Мишель и ведать не ведал, какое новое препятствие на его пути встанет, да в каком обличье...

Торопливо простучали по булыжной мостовой каблучки — подбежала, вихрем налетела на Мишеля Анна, обхватила, всего его вертя, ощупывая и оглядывая:

— Жив ли?..

— Кто? Я? — в первое мгновение не понял Мишель. — Ну конечно же.