– Чего? – Курочкин перестал улыбаться. – Какой такой источник?

– Знакомые в ментуре, – пояснил Молчун. – Которые рассказали тебе про то, первое убийство.

– Журналисты, – пафосно сказал Курочкин, пытаясь выпрямиться, – не раскрывают своих источников! Ни за что!

– Так то журналисты, – скептически заметил Молчун, сгибая ногу.

Глава 8

Выждав десятисекундную паузу, Львов вышел из темноты и сказал замершему в напряженном ожидании Кириллу:

– Все, расслабься. Можешь опустить руки. И сменить нижнее белье.

– Придурок! – выдохнул Кирилл. – Я же мог тебя...

– Это вряд ли, – спокойно отозвался Львов, но все же приближаться к Кириллу не стал, лишь посоветовал: – Открывай дверь, а то что это мы на лестнице треплемся...

Кирилл обиженно проворчал в ответ, что это еще большой вопрос – стоит ли пускать в квартиру Львова после его дурацких шуток. Львов хмыкнул.

– Дурацкие шутки, Киря, – сказал он, – это у тебя. И ты меня не то что в квартиру должен пустить, ты меня должен до старости холить и лелеять.

– С чего это вдруг? – Кирилл вошел в прихожую, включил свет, увидел рот Львова и неожиданно захихикал: – Блин, извини... Но ты здорово похож на этого...

– Мне это говорили уже семь человек, и я поклялся, что восьмого пристрелю, – мрачно заявил Львов, сбрасывая с ног ботинки и проходя по скрипучему паркету в комнату. – Будешь восьмым?

– Я дико извиняюсь, – Кирилл имел в виду зубы Львова. – Лелеять до старости не обещаю, но чаю налью. Будешь?

– Я не за чаем пришел, – сказал Львов, пробуя на упругость пружины дивана. – Я пришел за результатами экспертизы, которые ты утащил с работы. Совершенно напрасно, между прочим.

– Читаю их перед сном, – крикнул с кухни Кирилл. – Помогают от бессонницы...

Он вскипятил воду и засыпал в чайник заварки, когда за его спиной бесшумно возник Львов. Осмотрев интерьер кухни, Львов зевнул – не оттого, что хотел спать, и не оттого, что ему было скучно. Это было от нервов. Странно, но в этот поздний час Львова слегка колотила нервная дрожь, будто слабый электрический заряд. Вроде бы причин к тому не было, все причины остались в прошлом – стрельба в гостинице, выбитые зубы, трупы один на другом... Все это Львов уже пережил, и трястись насчет пережитого не было смысла. Тем не менее пальцы пощипывал кто-то невидимый, да и щека то и дело дергалась. Поразмыслив, Львов решил, что это предчувствие. Предчувствие каких-то грядущих неприятностей. Тут все было железно – неприятности были видны невооруженным глазом. Верняк, как сказал несколько дней назад Кирилл про Мурзика. Львов вспомнил об этом и поморщился – теперь у него тяжко забила кровь в висках. "Старая развалина", – презрительно подумал про себя Львов и не без зависти посмотрел на молодое поколение – Кирилл беззаботно пил чай из здоровенной розовой кружки и поедал холодные котлеты, чья изящная форма выдавала явно немагазинное происхождение. Львову немедленно захотелось испортить эту идиллию.

– Бессонница, – назидательно сказал Львов, – это не самое худшее, что тебе светит.

– Я знаю, – сказал Кирилл.

– Знаешь про служебное расследование? – уточнил Львов.

– Угу, – сказал Кирилл.

– Знаешь, что тебя отстранили от всех дел?

– Ага.

– Знаешь, что тебя могут погнать с работы? А то еще и статью могут пришить.