— Что теперь будет? — поинтересовался я.

Сознание всё ещё было мутным, будто после дневного сна.

От вопроса доктор оживился:

— Будет? Ничего не будет. Не думаю, что ты теперь вернёшься к работе на фабрике. Скорее всего, тебя отправят на один из миров премиум-класса. Не потому, что заслужил: просто из тебя, Нильям, можно сделать отличную общественную фигуру. Мол, корпорация бережет своих и заботится об инвалидах. С тобой станут снимать ролики, покупать твое время. Не об этом ли ты мечтал?

В голове — пусто. Ощущать себя не всемогущим магом, а слабым человеком, которого спасли после теракта... Такое бьет по мозгам не хуже "Убивающей-в-песках".

— Нет, это неправильно. Не может все быть... так.

В одночасье понять, что движением руки больше не сможешь влиять на мир, понять, что с тобой больше нет крепкого и здорового тела. Понять, что в будущем не доведется испытать ни капли от того самого ощущения, какое испытывал, сражаясь насмерть или насмешливо разговаривая с противниками со стороны силы. Никогда больше не увижу, как люди извиняются, не желая конфликта с накачанным двухметровым подростком.

— Но это так, Нильям, — мягко улыбнулся доктор, разговаривая со мной, как с дитем. — Ты выжил чудом, капсула занималась тобой около полугода. Нам пришлось погрузить тебя в искусственный мир, созданный с помощью процедурной генерации. А пока нам нужно провести первичный осмотр. Пойдешь со мной, или останешься в своих иллюзиях?

Врач протянул руку, смотря на меня с нечеловеческой жадностью. Такой взгляд я видел лишь у плотоядных монстров.

Я истерично расхохотался, чертыхнулся. Убеждения звучали логично. Но был один нюанс: в этом мире я — не Нильям, меня здесь знали под другим именем. Мартин Скавьер.

Дотянуться до скальпеля — секунда. Доктор не успевает ничего понять, когда моя высохшая от бездействия ладонь змеей рвется вперед. Сграбастать железную рукоять левой рукой и рухнуть с каталки, успев поставить скальпель аккурат напротив сердца — вторая секунда. Лезвие входит между ребер, и рукоять бьется о пол, входя в сердце.

Ни за что бы не пошел на такое, если бы то, что притворялось доктором, не перепутало имена. Если бы на краю зрения не мельтешили черные пятна. Если бы не протянутая рука, казавшаяся цепким щупальцем. Если бы не слова перерожденного старика про выбор, и тот факт, что часть душ умерших людей куда-то пропадала, проходя мимо системы.

Дикая боль пронзила грудь. Я задыхался, воздуха не хватало. Перед мутнеющим взглядом вновь расплывался тормошащий меня доктор, за спиной которого вырастали щупальца того туннеля, через который я летел после первой смерти. Кем бы не было это существо, оно допустило ошибку. Нильямом Тернером я стал совсем недавно.

Во второй раз просыпаться было не в пример сложнее. Едва я осознавал себя, как сразу срывался в бездну беспамятства. Но каждый раз момент осознания себя длился чуть дольше.

Мне помогали. Нечто огромное заботливо подталкивало меня наверх, из омута забытья. Снова и снова, и снова.

И вот я... Нет, не открыл глаза. Я пришел в себя.

Глаз у меня теперь не было, но я видел всей поверхностью тела. Даже не видел — осознавал мир через какой-то иной вариант энергетического зрения. И я невероятно чётко ощущал своё тело. Двухметровое тело, сплетенное из корней, веток и гибкой лозы, покрытых зеленой оболочкой.

— Характеристики, — мысленно прошелестел я, не пытаясь вставать и разговаривать — вспомнил, сколь долго это получалось у старикана и малодушно отложил привыкание к телу на потом.

После команды передо мной появилась совершенно новая информация.