— И вот мы подошли к основной теме нашего разговора, — сказал Торк.

Кара ощущала страшную усталость — в этот день девушке выпало пережить много тревог и волнений. Ей уже до тошноты стал противен резкий запах фимиама, дым от которого начинал разъедать глаза. Однако полная трагизма история любви принца и молодой французской певицы настолько ее взволновала, что она была готова сделать все от нее зависящее, чтобы помочь Саркати.

Девушка перевела взгляд на сидевшую на подушке черноволосую красавицу с огромными, как блюдца, глазами и подумала: “Неужели он и ее любит так же страстно, как когда-то Анжелику Бревар? Нет, в такое трудно поверить”.

— Хорошо, вы, мистер Саркати, изложили мне, так сказать, предысторию, — сказала Кара. — Но при чем здесь я? Чем могу вам помочь?

— Видите ли, мисс О'Хара, как удалось установить, вы оказались тем единственным звеном, которое связывает меня с бывшей женой и сыном. Анжелика уже мертва, а вот отыскать сына я теперь могу только с вашей помощью, — ответил принц.

— По тому письму, в котором она поздравляла вашего сына с девятнадцатилетием? — спросила девушка.

— Совершенно верно.

— И вы хотите от меня узнать адрес, имя и фамилию, которые я напечатала на конверте? То есть то, за что мистер Хафиз предлагал мне пятьдесят тысяч долларов?

— А вы ему ничего не сообщили?

— Нет, не сообщила.

— Вы хотели получить больше?

— Нет.

— Тогда почему же не сообщили?

— Потому что за эти три года я напечатала сотни и даже тысячи писем и не могу помнить ни их текст, ни адреса на их конвертах.

— О, мисс О'Хара! — вмешался в разговор мистер Торк. — Да полно вам тут лукавить. Хорошо, назовите сумму. Сколько вы хотите? Шестьдесят тысяч? Семьдесят? Восемьдесят?

— Да пошли вы к черту! — исчерпав свое терпение, взорвалась Кара. — Вы не понравились мне еще в аэропорту, и с тех пор мое отношение к вам нисколько не изменилось. Можете это сообщить своему начальству. А сейчас я хочу как можно скорее уйти отсюда.

Кара уже стала подниматься, но принц Али Саркати остановил ее.

— Пожалуйста, мисс О'Хара, поймите, в какое трудное положение я попал, — сказал он. — Не хочу вас обидеть, но имейте в виду, что, если вы все-таки вспомните, что напечатали на конверте, я готов удвоить ту сумму, которую предложил вам мой сводный брат.

Если принц рассчитывал поразить ее воображение, то он этого добился. Кара, от удивления широко открыв глаза, медленно опустилась обратно в кресло Сто тысяч долларов за фамилию и адрес на конверте! Ну почему Бог не наградил ее феноменальной памятью?

Внезапно ее внимание переключилось на сидевшую на подушке красавицу. С того момента, как Кара в сопровождении сотрудников ЦРУ вошла в комнату, она то и дело задавалась вопросом, кем та доводится принцу. Бегумой? Магарани? Или одним из ярких перышек длинного хвоста бесчисленных жен и наложниц, которое Саркати выбрал для своей поездки в Майами-Бич?

Когда Кара жила и работала в Каире, ее знакомый архитектор Рашид как-то заметил, что людям, живущим на Западе, некоторые положения ислама могут показаться чуть ли не дикими. Ведь Магомет, противник неограниченной полигамии, говорил так: “Можешь брать в жены всех понравившихся тебе женщин, но, если боишься, что не сможешь их всех удовлетворить, ограничься одной из них”. Естественно, как тогда подчеркнул в разговоре Рашид, речь не шла о наложницах или женщинах на одну ночь.

Да и чему тут удивляться, если у Кары самой был случай в жизни, когда она, напечатав одному своему клиенту, довольно высокопоставленному чиновнику, несколько писем, едва смогла отбиться от его домогательств — тот вдруг решил непременно на ней жениться, хотя у него уже было несколько жен.