«Банка» считалась если не аналогом калифорнийского ЛСД, то, как минимум, его достойным психотропным предчувствием. В поисках нового опыта молодые авангардисты пошли «тропой Родиона», и вскоре у группы «Аквариум» возник романтический блюз: «Будь для меня, как „банка“, замени мне косяк / Мне будет с тобою сладко, мне будет с тобою ништяк».

После покупки очередной партии Sopals товарищ Заверняев заявился в «Сайгон», выкрасив зубы в красно-черный цвет. Он таинственно поведал друзьям, что планирует нанести визит в военкомат и во всеуслышание объявить себя пацифистом. На деле — чтобы не идти служить в армию. И пока приятели отговаривали его добровольно взаимодействовать с властями, впечатленный Гребенщиков сочинил балладу «Зубы Родиона», вошедшую затем в доисторический магнитоальбом «Таинство брака».

Наконец, «пионер отечественной психонавтики» созрел для конструктивного жеста — познакомить Майка с музыкантами «Аквариума». Науменко из Гребенщикова уже кое-что слышал — например, веселую стилизацию под поэта Некрасова:

Любопытно, что с точки зрения Бориса Борисовича, их первая встреча с Майком случилась дома у художника Михаила Зархи, студента Мухинского училища, родители которого уехали куда-то на лето.

«Однажды Родион привел с собой невысокого человека, — рассказывал вокалист „Аквариума“. — Мы все были до беспамятства пьяны, и нам было очень весело. Ну, вот еще один человек пришел — раз Родион привел, значит, хороший человек… Мы познакомились с Майком, и нашли друг в друге родственные души — в смысле знания английского языка и любви к современной музыке на этом языке».

В свою очередь, Родион-Анатолий Заверняев предлагает другую версию знакомства. Он уверен, что Науменко с Гребенщиковым впервые пересеклись в чебуречной, расположенной по соседству с инженерно-строительным институтом.

«В тот день мы пили сладкий портвейн и ели вкусные чебуреки, — утверждает Родион. — Но вокруг было много шумных студентов, и, судя по всему, мои приятели друг друга совершенно не запомнили. И если Майк, возможно, еще смутно помнил имя, то Гребенщиков точно все позабыл».

В этой «комедии положений» я склонен придерживаться третьей версии — авторства виолончелиста Севы Гаккеля, который к тому времени уже несколько месяцев играл в «Аквариуме». Он считал, что знакомство «аквариумной» тусовки с Науменко состоялось во время массового выезда на нудистский пляж.

«Майка я увидел в июне 1975 года, когда мы поехали купаться на остров Сент-Джорджа, — утверждал Гаккель. — Это райское местечко находится на побережье Финского залива, недалеко от Сестрорецкого курорта. Мы двинулись туда большой компанией — вместе с Борей, Фаном и несколькими девушками. С нами были и Майк с Родионом. Сидя в электричке, мы естественным образом все друг с другом познакомились».

Знакомство, судя по воспоминаниям, вышло знатным. Всю дорогу молодые люди пели в тамбуре песни The Beatles. По прибытии на место дислокации происходили традиционные обряды: купание нагишом, распитие сухого вина, дикие танцы у костра и торжественное принятие Майка в Орден острова Сент-Джорджа. Такими были «земляничные поляны» в ленинградском преломлении музыкантов «Аквариума» и их друзей.

В тот волшебный вечер кто-то по приколу представил «ударником „Землян“» бас-гитариста Фана, который славился еще и тем, что крайне ловко умел шить джинсы. Общих тем у Майка с Михаилом «Фаном» Файнштейном оказалось столько, что они никак не могли наговориться. Затем вместе читали стихи, написанные сооснователем «Аквариума» Анатолием «Джорджем» Гуницким (в честь которого и был назван остров Сент-Джорджем), и передавали друг другу измятые листы с поэмой Гребенщикова «В объятиях джинсни».