К новому и величайшему разочарованию, человек, преследуемый целым вооруженным краем, не нашел никакого оружия и на своей последней жертве. Соскочив со своей клячи, он, зарычав от бешенства и разочарования, ударил беззащитного Кеннана в бок. Он было поднял ногу для второго удара, но тут Майкл вцепился зубами в его икру.

С проклятием отдернул человек ногу, и зубы Майкла порвали его штаны и поранили ногу.

— Молодец, Майкл! — похвалил его Гарлей, беспомощно лежавший под конем. — Эй, Майкл! — крикнул он, возвращаясь к морскому жаргону. — Прогнать белый парень к черту прочь!

— Я тебе за это башку расшибу, — заскрежетал зубами человек.

Дикарь по поступкам и словам, он едва удерживался от слез. Долгое преследование, злоба его и злоба охотившихся за ним людей сломили его силу сопротивления. Он был окружен врагами. Даже дети были против него и изрешетили дробью его спину, молодые бычки топтали его ногами и сломали его винтовку. Все были в заговоре против него. А тут еще собака укусила его ногу. Он шел прямо к смерти. Никогда еще это не было ему так ясно. Все было против него. Им овладело истерическое желание рыдать, а истерия в отчаявшемся человеке обычно выливается в дикие, ужасные поступки. Не имея никаких к этому оснований, он готов был выполнить свою угрозу и убить Гарлея Кеннана. Неважно, что Гарлей Кеннан лично ему никакого вреда не причинил. Наоборот, это он напал на Кеннана, сбросил его с коня на землю и по его вине тот сломал ногу. Но Гарлей Кеннан был человек, а весь человеческий род был ему ненавистен. Ему как-то смутно казалось, что, убивая Кеннана, он мстит за себя всему человеческому роду. Умирая, он хотел потащить за собой всех, кого только было возможно.

Прежде чем он успел ударить лежащего на земле Кеннана, Майкл снова кинулся на него. Снова, но уже на другой ноге пострадали его икра и штаны. Пинком в грудь ему удалось подбросить Майкла в воздух, и тот полетел вниз по склону. По несчастью, Майкл не достиг земли. Пролетев через кусты мансаниты, он попал прямо в ветви и застрял в них, зажатый посередине туловища, на высоте ярда от земли.

— Теперь, — угрюмо заявил человек, обращаясь к Гарлею, — я исполню свое обещание и расшибу тебе башку.

— Ведь я вам ничего не сделал, — вступил с ним в переговоры Гарлей. — Я не боюсь быть убитым, но хотелось бы знать, за что меня убивают.

— Вы все преследуете меня, — зарычал, приближаясь к нему, человек. — Я знаю вашу породу. Вы все гонитесь за мной, а я не могу отомстить вам. Я все на тебе вымещу.

Кеннан прекрасно отдавал себе отчет в серьезности положения. Он был совершенно беспомощен, и безумный убийца собирался покончить с ним и покончить самым ужасным образом. Майкл висел головой вниз в кустах мансаниты, туловище его было стиснуто ветвями, словно в капкане, он отчаянно бился, но не мог поспеть к нему на помощь.

Первый удар был направлен в лицо, которое, однако, Гарлей защитил руками; прежде чем убийца успел ударить его вторично, на месте происшествия появился Джерри. Он не нуждался в поощрениях или указаниях своего господина. Он ринулся на убийцу и, вцепившись зубами в его пояс, тяжестью своего тела чуть не стащил его на землю.

С возрастающим бешенством человек набросился на Джерри. Решительно весь мир был против него. Собаки сыпались на него откуда-то сверху. Вдруг его тонкий слух уловил доносившиеся со склонов Сономы крики и призывы преследователей. Эти звуки отвлекли его и заставили переменить намерения. Именно с этой стороны грозила смерть, и именно от этих людей должен был он спасаться.